Его тон добрался до моего сердца, а его слова – прямиком до моей души. Олли снова осыпал мою шею поцелуями. Его пальцы провели по моему затылку. Я закрыла глаза, стараясь запомнить каждое ощущение. Мне нельзя было об этом забывать.

Брия поднялась на ноги на другом конце комнаты и замахала руками.

– Эй?

– Ну что тебе, полиция нравов? – протянул Джейк и снова засмеялся.

Айзек тоже захихикал, но Брие было не до смеха.

– Сядь уже или возвращайся к себе, – проговорил Айзек, отсмеявшись.

– Никто тебя здесь не держит, – добавил Олли.

Я подняла свою тяжеленную голову с его плеча, и он понизил тон.

– Уже почти четыре. Давно пора расходиться.

– Чтобы что? Ты наконец кончил? – рассмеялся Айзек.

– Ну ты и извращенец, – покачал головой Олли.

Я попыталась подняться с его колен, и он взял меня за руку.

– Еще разок, – попросил он, глядя на меня так, словно видел перед собой мечту.

Он притянул меня к себе – его губы жаждали снова прикоснуться к моим.

Меня разбудило солнце. Я заморгала.

Часы у двери показали, что я пропустила завтрак. Ну и пусть. Я никак не могла собрать мысли в кучу… в голове стоял туман. Я попыталась поднять руку и не смогла этого сделать. Веки тоже были тяжелыми, и я снова уснула.

В дверь мою стучались, но у меня не было сил подняться и ответить. Я то выплывала из океана бессознательного, то снова опускалась на дно.

Когда я проснулась снова, меня окружала темнота, и я не поняла, сколько сейчас времени. Да и что за день сегодня тоже. Я попыталась поднять голову, чтобы выглянуть в окно. Снаружи было темно, и по полу в комнате разлилась дорожка из лунного света. В ней лежала записка – должно быть, кто-то подложил ее под дверь. Я перекинула ноги через край кровати и подняла ее.

«Просто хочу удостовериться, что ты там живая».

И подпись – «О».

Олли.

И я вспомнила. Дыхание мое участилось, в груди разлилась боль, и я потянулась к дверной ручке, но она была заперта. Бежать некуда. Горло ободрал крик. Я ударила в дверь и продолжала бить по ней и кричать до тех пор, пока хватало воздуха. Некому было меня остановить.

Дверь вдруг запищала и открылась, и Стэнли вытащил меня из комнаты и пронес по коридору. Я вцепилась в его руку, пытаясь разжать пальцы, но хватка его стала лишь сильнее. Я замотала головой и закричала: «Отпусти!» Но Стэнли не слушал меня, так и тащил дальше по коридору.

– Что ты со мной сделал? – заорала я, стараясь зацепиться за угол.

Мужчина молчал, и это лишь распаляло мой гнев. Я ударила его в плечо.

– Что случилось? – спросила медсестра, когда он втащил меня в медпункт.

Здесь было слишком ярко, и я ничего не видела. Я закрыла глаза рукой и снова закричала – а потом почувствовала укол. И меня снова забрала темнота.

– У нее эмоциональная отдача… это временно…

Я открыла глаза и увидела доктора Конуэй и директора Линча – они сидели у больничной кровати и разговаривали. Здесь было слишком ярко. Чересчур ярко.

Мне хотелось прикрыть чем-нибудь глаза, но руки мои оказались связаны.

– Что случилось? – Я попыталась приподнять голову. Глаза никак не могли привыкнуть к свету.

– Тише, милая. Просто приляг, – проговорила медсестра, а потом проверила мои показатели.

Доктор Конуэй поставила рядом со мной стул и вгляделась мне в глаза.

– Отвечайте мне! – потребовала я.

– Полагаю, у тебя случился нервный срыв. Но я не знаю, что его вызвало. Никто не видел тебя за завтраком. Да и вообще в столовой всю пятницу. Ты весь день пролежала в своей комнате. Что последнее ты помнишь?

Олли. Я помнила его зеленые глаза и мягкие губы. Помнила мяту и кокос, и…

Во всем виноваты вещества.

– Не знаю, – соврала я.