– Как долго? – спрашиваю я, хотя знаю ответ.

Ирина не отвечает.

– Как долго ты ты спишь с моим другом? – рычу я. Трусость, лично для меня, – самая скверная и отвратительная черта в людях.

– Два года, – наконец, решается ответить жена.

– Не лги мне. Ты достаточно нагородила в нашей жизни лжи и отчуждения, перестань это делать сейчас, когда уже все кончено! – все же выпиваю виски, но оно не обжигает горло. Горечь и боль куда сильнее.

– Все началось четыре года назад, – Ирина не смотрит мне в глаза, загородившись облаком волос от меня. – Ты же тоже реагировал на Софию не как на друга? Не будь лицемером, Ян. Вы давно с ней трахаетесь.

Меня замыкает. Что за ересь она несёт? Пусть Соня и была моим личным наваждением, но никогда я ни словом, ни делом не показывал это.

– Я видела, как вы пожираете друг друга глазами. Как ты улыбаешься ей, смеёшься над ее шутками.

– Удобно, да? Перевернуть как выгодно тебе и обвинить в собственных грехах другого? – взрываюсь, понимая, что с этой бестолочью не о чем говорить. Но меня все равно прорывает:

– Вот Соню и не нужно сюда приплетать. Ты прекрасно знаешь, что никакой другой женщины, кроме тебя, в моей постели не было. Это ты спишь с Вадимом четыре года! Когда ты собиралась мне сказать о том, что происходит? Я позволял тебе жить в другой комнате, ночевать у подруг, сестры и родителей, хотя, так понимаю, в это время ты резвилась с Макарским. Каким же я был идиотом, что продолжал любить тебя, и что самое ужасное, верить, – я сокрушен. Раздавлен и убит. – Ладно, плевать на меня. Но Соня была твоей лучшей подругой! Как ты могла, Ира? Как ты могла?

– Я полюбила его, Ян, – признается жена. Наконец-то слово правды, хоть и ужасающей.

– А чувства ко мне у тебя были? Или я так, прикрытие? – я не могу смотреть на нее. Меня тошнит от одного ее вида. Мерзость не смывается даже очередной порцией виски. – Правду, Ириш, скажи правду. Я не убью тебя. Просто, как отец твоего сына, имею право слышать правду хотя бы раз.

– Ничего не было, прости, – она трясется, но не ревет. И то хорошо. – Когда вы со Стасом подошли к нам с сестрой на той вечеринке, я восприняла это как шутку. Лерка же без памяти влюбилась в Стаса. Я узнала, кто вы. Во мне взыграли зависть и алчность. Я замечала, как ты смотришь на меня и в отчаянии бросилась в омут с тобой. Мне до сих пор стыдно, что я забеременела раньше, чем Лера вышла замуж за Стаса. Я хотела, чтобы родители также гордились мной, как и сестрой, хотела такую же семью, и ты был идеальным кандидатом. Беременность показалась превосходным шансом заполучить тебя.

Я скриплю зубами. Лера и Ирина – сестры-погодки, хотя и весьма непохожие друг на друга ни по характеру, ни внешне. Лерчик всегда дарит любовь окружающим, а Ирина всегда завидует ей, пытаясь урвать пальму первенства себе. Я замечал это раньше, но не думал, что окажусь в центре кошмарной и детской игры сестер за любовь родителей. Не хочется быть лишь средством для достижения цели. Это ранит меня хуже измены.

– С Вадимом ты познакомил меня еще пять лет назад. Я влюбилась в него, но не признавалась в этом ни себе, ни ему. А потом появилась София, беременная. Я с первых же секунд возненавидела ее. Она забрала Вадима и набралась наглости очаровывать тебя. Я не могла позволить ей владеть двумя мужчинами одновременно.

Стою, замерев. В ужасе думаю о том, каким чудовищем оказывается моя жена. Уже бывшая, к счастью.

– Помню, что рассказала о своих страхах Вадиму, якобы, что между тобой и Софией романтические отношения. Той ночью все случилось… А на следующий день увидела первые синяки на лице Софии.