Нинка появляется в кухне через минуту. Сразу же включает чайник, достает бабушкин фирменный чай.

— А что в составе? — спрашиваю, глядя на непонятную россыпь.

— Откуда ж я знаю? — пожимает плечами. — Бабушка из деревни мне постоянно передает, ромашку, знаю, точно кладет. И еще что-то. Сама собирает травы, сушит, что-то покупает в аптеке, правда.

— Я не буду, наверное.

— Кофе?

— Нет. Есть обычный чай?

— Да, Верка где-то покупала, сейчас поищу.

Мне нравится травяной чай Нинкиной бабушки, но в моем положении пить что-то на основе трав довольно рискованно, поэтому я отказываюсь. Ни Нинка, ни Верка о моем положении пока тоже не знают. Я до последнего надеялась, что этот момент как-то утрясется. Разумеется, я не глупая, понимаю, что беременность не проходит просто так, как заболевание, знаю, что будет расти живот, затем будут роды, но…

Глупо было скрывать. Теперь вот… не знаю даже, как сообщить.

— Так что произошло? — спрашивает Нинка, впиваясь в меня цепким взглядом. — Видок у тебя тот еще.

— Папа, — вздыхаю. — Я не знаю, как домой возвращаться.

— Все так плохо?

О наших периодических ссорах с отцом подруги, конечно, знают. Я даже жила у них, когда захотелось работать, а отец категорически запретил и поставил меня перед выбором: либо его деньги, либо работа. Я, конечно, самостоятельность выбрала, но потом пришлось вернуться, чтобы собрать себя по кусочкам после тяжелого расставания с мужчиной, от которого сейчас жду ребенка.

— Я беременна, Нин, — выдаю на одном дыхании. — Двенадцать недель уже.

— Охренеть, — ошарашенно на меня смотрит. — Ты только узнала?

— Нет, давно узнала, еще когда на Мальдивы улетела. Там тест сделала.

— И молчала? — укоризненно спрашивает. — Как могла, а? Партизанка.

— Я просто, я… не знаю, Нин, почему смолчала. Не знала, как сообщать. Вообще, надеялась, что это неправда.

— Ты у врача была уже? На учет встала?

— Нет.

— Здрасте, приплыли, а как это? Там же анализы сдавать нужно, на гемоглобин, скрининги там всякие, да и вообще… УЗИ сделать. Ты ребеночка увидеть хочешь?

Слова Нинки вихрем проникают в сознание. Сразу же вину ощущаю перед еще не родившимся малышом. В попытках забыть случившееся я не подумала о его здоровье. О себе волновалась, а в больницу так ни разу и не сходила.

— Ни-и-и-ин, — снова слезы на глаза наворачиваются, как подумаю о том, чего не сделала. — Вот что я за дура-то такая?

— Почему дура-то сразу? Это ведь и завтра можно сделать, и послезавтра. Это быстро. У меня тетя работает в женской консультации, она тебя без очереди впихнет, если хочешь. Ну, или в частную клинику можно записаться, там тоже, думаю, быстро сделают. С твоими-то деньгами.

— Может, и нет никаких денег, — говорю. — Отец зол. Он в таком состоянии может не просто заблокировать – закрыть мои карты.

— Ну, к тетке пойдем. Там врачи первоклассные, посмотрят тебя, анализы возьмут, не переживай. Главное, не нервничай, это хуже, чем то, что ты не пошла в больницу.

— Ты так много знаешь. А я ничего почти.

— Говорю же – тетя у меня там работает. Я в свое время насмотрелась на беременных. Даже хотела идти учиться на акушера-гинеколога, но потом передумала.

— Ничего себе.

Об этом я не знала, что даже удивительно, учитывая, сколько лет мы с Нинкой дружим.

— В общем, я все организую. Завтра же к врачу пойдем, не раскисай, главное.

Мы обе замолкаем. Тишину нарушает лишь стрелка настенных часов, которые хозяйка квартиры категорически запретила снимать.

— А… — Нинка замолкает, но я и так прекрасно знаю, о чем именно она хочет спросить.

— Не знает.

— Ох… — только и выдает подруга.

— И не буду говорить.