— Я не хотела, чтобы все так, — говорю ему. — Не хотела. Я же тебя… я…

Не могу сказать, потому что он оборачивается. Смотрит на меня цепким взглядом, в самую душу заглядывает, я уверена. Вот как ему сказать? Как признаться? Он поверит разве?

— Молчи, — рассекает словами воздух.
Я киваю. Затыкаюсь. За руки больше не держимся, потому что Кирилл от меня отгораживается. Открывает окно и, достав пачку сигарет из кармана пиджака, прикуривает одну. Выпускает облако дыма наружу, но я все равно чувствую. Вдыхаю. Говорят, если вдыхать табачный дым, невольно становишься пассивным курильщиком, но для меня запах сигарет априори связан с ним. Острый дым задевает горло, и я закашливаюсь.

— Сиди здесь, — командует и выходит из машины.

Оставляет меня и докуривает снаружи. Не уверена, что ему помогает. Движения такие же нервные, взгляд слегка безумный. Мне не страшно с ним рядом, конечно, но немного неприятно, что он так на меня реагирует. Я его другим запомнила. Не нежным и совсем не романтичным, но он был… особенным. Теплым, страстным, горячим. Он смотрел на меня так, что поджилки тряслись, и сердце заходилось в бешеном ритме. Сейчас взгляд другой совершенно. Темный, густой, пронизывающий и вскрывающий до костей. Я душу ему вывернуть готова, когда он вот так… на меня…

Звук открываемой дверцы, вихрь прохладного воздуха и треск защелки. Кирилл снова в машине, рядом со мной. Дышит спокойнее и на меня не смотрит.

— Расскажи мне все.

— Что? — говорю на выдохе.

— Ты знаешь.

— Не понимаю.

— Зачем, Кира? Ты знала, кто я такой. За те годы, что мы не виделись, я не сильно-то изменился, а вот ты… — он ко мне поворачивается, взглядом сканирует. — Ты другая совершенно. Я… понятия не имел, кто ты. Отец настоял?

— Что? — выпадаю в осадок. — Нет! Он… понятия не имел!

Кирилл шумно выдыхает. Не верит. А я не знаю, как его убедить, что сказать, чтобы не сомневался. В любви признаться? Не буду я! После того, как видела его с той девочкой.

— Какая разница сейчас почему? — рублю. — Я подошла, ты согласился, мы переспали.

— Теперь ты беременна. Так удачно складывается, да? И ни капли расчета. Ты идиотом меня считаешь? — последний вопрос повышенным тоном.

— А ты? — интересуюсь. — Я видела тебя у больницы с другой. Она тебе о беременности сообщала. На ней не женишься? — язвлю и тоже тон повышаю.

— На тебе женюсь. Все, как и хотела.

— А она? — настаиваю. — И тот ребенок? Я не буду его воспитывать!

Одна мысль, что мне придется делить Багрова с еще одной женщиной, внутри что-то необъяснимое пробуждает. А если еще и ребенок… Лучше вообще без него, чем так!

— Не молчи! — толкаю Кирилла в плечо.

Еще раз и еще. Хочу его расшевелить, чтобы объяснил мне. Он ведь жениться на мне собрался, как видит наше будущее? Как? Наша с малышом семья и еще одна за пределами дома? Не бывать этому!

— Что ты хочешь услышать?

— Что угодно! Отец сказал, я замуж за тебя выйду. Прежде чем согласиться, хочу знать, как ты решишь с ней вопрос.

— Или что? — добивает меня вопросом. — Или, мать твою, что, Кира?

— Или ничего, — выдыхаю, а самой кажется, что умираю. — Ничего, Кирилл. Никакой свадьбы, никакого тебя в моей… в нашей жизни.

— Замуж за меня не хочешь?

— Если с ней – вообще тебя не хочу, слышишь? Не хочу тебя!

Я все барьеры между нами нарушаю. Расстояние сокращаю непроизвольно, выкрикиваю все это в паре сантиметров от его лица. Хочу, чтобы понял, что я не буду его делить. Не буду! Хочу замуж за него безумно. И люблю тоже, но с другой… ни за что! Не смогу я.

— Ты меня слышишь? — давлю и толкаю его аккуратно. — Не хочу!

— Точно? — разворачивается и оказывается близко.