Но как я счастлива, что мне хватило силы
Не рваться в небо за летящим журавлём.
Тебя однажды я взяла и отпустила.
И вот сегодня не жалею ни о чём.
Прощаюсь с прошлым, забывая всё, что было.
Лишь об одном тебя, быть может, попрошу,
Не обижайся, что тебя я разлюбила…
Поздравь меня – я завтра замуж выхожу…
Родилась бы я цыганкой
Родилась бы я цыганкой —
вот была бы благодать!
Я бы утром спозаранку
шла б за табором… Гадать
научилась по ладони
у всезнающих старух…
Ветер… степь… шальные кони —
аж захватывает дух!
Я б плясала вечерами
у высокого костра —
степь дымится под ногами,
юбка пышная пестра!
Я бы выманила брошку
у заезжего купца
и влюбилась понарошку
в удалого молодца…
Я бы пела да плясала,
сколько б было жизни той…
А о чём я горевала,
знал бы ветер лиховой
да высокая ракитка
в чистом поле у реки…
Вдаль несёт меня кибитка
от печали и тоски…
Поскорей забудь…
Тепло, ещё теплей… Вот-вот – и угадаешь
Туманных мыслей ход и смысл чужих речей…
Тепло, совсем тепло… И таешь… таешь… таешь…
В тени густых берёз легко журчит ручей.
Смелее! Горячо! И тает лёд в бокалах,
Как тает синий лёд в проснувшейся реке.
Но, что ни говори: нельзя начать сначала,
Как солнечных лучей не удержать в руке…
Но как же горячо! И как близка разгадка!
И наш последний миг уже не оттянуть!
Как горько понимать, что было слишком сладко
Всё то, чего назад никак нельзя вернуть…
Уже не одолеть слепых противоречий,
И горестных обид нам не простить уже…
Увы, не сосчитать ранений и увечий,
Которые легли крест на крест на душе.
Но вот теперь и всё… и холодом подуло…
И громкие слова свою теряют суть…
Подай-ка мне пальто… оно – на спинке стула…
Да… вот ещё, прости и поскорей забудь…
Признание в любви
Я не знаю дороже города,
Я не знаю дороже имени,
Здесь метелями небо вспорото,
Сопки светят снегами синими.
Улыбается солнце радостно,
А озёра глубинно-сонные.
Здесь зимой расцветает радуга,
Озарив небеса бездонные.
Над заливом рассветы снежные,
У залива – леса сосновые.
И до Баренцева, безбрежного —
Волны грозные и суровые.
Корабли постоят у пристани —
И по морю – к чужому берегу.
Небо зимнее звёзды выстлали
От Лапландии до Америки.
Я не знаю дороже города,
Я не знаю желанней берега,
Я привычна к снегам и холоду,
И не мне открывать Америку.
Город мой, я к тебе приписана,
Как корабль, штормами меченый,
И в признании этом искренна
Я – влюблённая в Мурманск женщина!
Сельцо Большое Болдино
Я в этой жизни много где была,
Меня манила жажда впечатлений…
И вот моя дорога привела
Туда, где жил поэт порой осенней.
Забытый Лукояновский уезд,
Сельцо Большое Болдино… Как прежде
Там в парке старый дом хранит надежду
На гостя неожиданный приезд…
Войдёт, крылатку бросив на диван,
Велит разжечь очаг, попросит чаю,
И, вечерами долгими скучая,
Тоской осенней, как любовью, пьян
Допишет всё ж десятую главу
И не сожжёт… И росчерком небрежным
Подарит миру хрупкую надежду…
Но только иней ляжет на траву,
Отправится в Москву, где ждёт она —
Его Мадонна, снов и грёз царица.
Пусть эта сказка снова повторится,
И будет вслед за осенью весна…
Нет, много вёсен – вопреки всему —
Молве, холере, сплетням и интригам,
Вдаль по судьбе – к любви и новым книгам…
Чтоб всё, о чём мечталось, наяву
Сбылось не раз… А правда лишь одна,
И только в том, «что есть покой и воля»…
И мчится тройка – лесом, через поле —
В Москву, где ждёт любимая жена…
Роман о романе
А я не мечтала о царстве,
Листая открытую книгу,
Меня ж обвинили в коварстве
И склонности к тайным интригам.
За каждым невинным словечком
Вам видится бездна намёков.
Я в жизни кротка, как овечка —
Для вас – как волчица – жестока.
Во всём, что бы я ни сказала,
Вы ищете нити обмана…
А я лишь канву подбирала —