Ну, естественно. Как было сказано ранее, кто же еще может стать виновником происшествия, как не я? Причем любого, не только этого.

– Здравствуй. – Мама была непривычно холодна со мной, как видно, до сих пор не простила неприятную сцену в театре. – Рада, что, оказавшись в поселке, на этот раз ты все же заглянул в свой дом.

– Можно подумать, что я только и делаю, как езжу в Петрово. – Приобняв маму, я прикоснулся губами к ее щеке.

– Так оно и есть, – заметила она, понизив голос. – Вот только до этого порога ты, как правило, не доходишь. Поверь, мне не очень приятно узнавать о том, что ты был рядом, но не нашел минуты на то, чтобы просто заглянуть и поздороваться.

Кто-то меня на той неделе спалил во время визита к Певцовым. Отец отпадает, ему мое имя – как гвоздь в печень, Юлька и ее родня тоже, им это ни к чему, значит, кто-то из соседей. Да и какая разница? Главное, что эти новости добрались до мамы и ее расстроили. Плохо.

– Есть причины, – негромко сказал ей я. – Мне не хочется, чтобы ты снова расстраивалась, глядя на нас с отцом. Сама же знаешь, чем наши встречи заканчиваются.

– Так и не печаль меня, – попросила мама. – Ладно твой отец, с ним все ясно, он всегда был максималист, а с годами к этому не лучшему свойству еще и твердолобость добавилась. Но ты же моложе, еще душой не закостенел, так прояви благоразумие. Или хотя бы сыновью почтительность, ничего зазорного в том нет.

– Так ее и проявляю, – хмыкнул я. – Потому не прихожу сюда даже тогда, когда рядом оказываюсь.

– Вот и как мне быть, Стелла? – обратилась мама к моей спутнице. – Что с ними обоими делать? Как одной с этим всем справиться?

– Отдайте вашего сына мне, и нас станет уже двое, – предложила Воронецкая. – А там, глядишь, и третий появится, тот, кто всех сможет примирить. Вернее, третья. В моем роду девочки обычно рождаются.

– Бери, – разрешила мама, даже не заметив того, как в глазах ведьмы на секунду загорелись и опали два маленьких огонька. – Кому-кому, а тебе я доверяю, сама не знаю отчего. Больше, чем тем, кто с ним был раньше.

– Так я уже, можно сказать, взяла, – Стелла прихватила меня под руку, – и ни с кем делиться не собираюсь.

Это было сказано достаточно громко, и кое-кто из окружающих, прислушивающихся к разговору, мимо ушей данную фразу точно не пропустил. Не сомневаюсь, что самое позднее – завтра утром – горячая новость о Швецове-младшем, притащившем в отчий дом какую-то непонятную шалаву, достигнет ушей тети Жанны, а уж она-то молчать не станет, трансформирует ее по своему усмотрению и перескажет Юльке. Даже страшно представить, как это будет выглядеть в ее версии, фантазия у госпожи Певцовой богатая.

Впрочем, завтра и узнаю. Теперь-то уж я к ним на обед наведаюсь непременно.

– Валерий, друг мой! – Невесть откуда, словно из-под дубового паркета, перед нами возник Карл Августович, как всегда улыбчивый и дружелюбный. – Ну вот, Марина Леонидовна, а вы сомневались! Я же сразу сказал: приедет он, никуда не денется. Раз обещал – будет. Ваш сын всегда держит свое слово, что в наше время огромная редкость. Вот что значит правильное воспитание. Стелла Аркадьевна, голубушка, и вас рад видеть.

Старичок цапнул руку Воронецкой, согнулся и облобызал ее.

– Карл Августович, а я-то как рада! – прощебетала Стелла. – Право, нынешний вечер чудесен во всех отношениях. Погода, искусство, любимый мужчина рядом, а теперь еще и вы. Мне больше нечего желать. Стой, счастье!

Если бы сейчас с лестницы, ведущей на второй этаж, хлынул водопад сиропа, я бы совершенно не удивился, потому что градус слащавости происходившего уже достиг своего максимума.