– Что-то случилось? – заволновался Саша, как увидел мое серьезное лицо.

– Нет, просто девушка пишет сложнопонимаемую ерунду какую-то. Ну все как они любят.

[23.19. Яна]             ВЫ ВСЕ КОЗЛИНЫ!

– Ааа, ну да, очень любят. Так драка, значит) Я же тебя тогда спас!

– Че? Кто кого спасал еще. Ты давно свой сломанный нос видел?

[23.20. Артём]      Яна, ты пьяная? Все хорошо, может, помощь нужна?

– Вот про нос не надо! Я его на районных соревах хлопнул, когда «споткнулся» и прямо в штангу прилетел, и он зажить нормально не успел. От любого толчка снова трещал. Ух, никогда не забуду эту подножку, найти бы и того из машиностроителя и урода-судью и поколотить одного об другого.

– Время идет, а обида все та же… Сань, кончай уже.

– Ну как кончай? Я же с самого детства тренил, отец до сих пор считает, что я карьеру угробил тогда. Он и не дает все это забыть.

– Родители нас всегда будут считать лучше, чем мы есть на самом деле.

– У тебя-то как? Я так соскучился по пирожкам с печенью. Лучше, чем у твоей мамы, не встречал.

– Веришь – нет, сам по ним соскучился, и по пирожкам, и по маме, не созванивались даже уже целый месяц.

[23.33. Яна]            Все хорошо, Козел! Отпускаю-юююю!

– Ну ничего, я тоже со своими порой месяцами не общаюсь. Главное – они знают, что у нас все хорошо, – тут он переборщил, кажется, или с пивом, или с достоверностью и пустил скупую мужскую слезу на левый глаз, тем забавней, что нос, изогнутый в противоположную сторону, как бы хочет сдвинуться, чтобы не мешать сентиментальной слезе катиться прямо в кружку с пивом.

– Да кто тебе там пишет все?

[23.33. Артём]      )))) Доброй ночи.

– Все норм, я выключу сейчас телефон, уже все написали.

Реально изголодался парень по живому общению. Тараторил без умолку. Ну в итоге и я рассказал за свою жизнь, что было в его отсутствие, как я его понимаю про работу и как я сам из всего этого выпутался. Благо местечко выбрали тихое, можно было курить прямо за столом. И потому сигареты прикуривались одна об другую, пиво приносилось по первому зову, и мы совершенно забыли о времени.

Как же болит голова… Где я? С-суукаааа, Саня! ОПЯТЬ! Ненавижу тебя… Сколько-сколько времени? Яна… Где мой телефон?

В итоге, тогда в баре, ему пришлось вспомнить совсем древнюю историю с летних каникул. Были они тогда в рабочем летнем лагере при винограднике под Ростовом. Впрочем, почему пришлось, ему очень нравилось это вспоминать, шикарное время, веселое, беззаботное. Самый разгар лета. Жара, стрекочут кузнечики, между рядов виноградников, в тени от густой лозы отдыхают двенадцать горе-работников, они снова не выполнят норму по подвязыванию кустов. Четверо, осознав это, вовсе ушли до оросительного канала искупнуться. Остальным было крайне лениво поднять даже голову, не говоря уже о том, чтобы сходить за водой, бочка с которой стояла в самом начале ряда. Это была безмолвная игра, никто ее не придумывал, никто не оговаривал правила и не договаривался играть честно. Все ждали того, кто первый не выдержит и встанет, чтобы сунуть ему свои бутылки со словами: «Нам тоже захвати!» А работать еще часов шесть. И, как на зло, на небе ни облачка. И нет ветра.

Бригадир, этот особенный человек, знающий о виноградниках вообще все, но не умеющий это объяснить, был просто эпичным в своих высказываниях: «Вы ее берете и, того самое, к верху!», «По этовай ее на части, да и выбрасывай туда, как его там, постепенно», «Смотрите грозди совсем к земле, того самого, лежат, эту, как ее, бечевку в руки и этовайте ее. Поднимайте выше, да на два узла». Сначала вообще не могли понять, что он хочет, ему приходилось почти все показывать. А потом привыкли и даже переняли некоторые слова в шутку.