– Машка, ты моя Машка. Получше тебе? Я поеду? Сегодня Марта Ханну из садика забрала. Завтра – Лия. Они так ее балуют – боюсь, что дочь меня за главную считать перестанет. – Стефания смеется. – Шучу, конечно.

– Привози как-нибудь ее. Я соскучилась.

– Привезу, как только тебе полегче станет, обещаю.

Марта, сестра отца Стефании, была одинока и бездетна. Когда-то она вырастила племянницу и теперь так же самозабвенно посвящала себя ее дочери. Тетка работала управляющей на вилле Людовика, а всё свое свободное время проводила с Ханной.

К возвращению Стефании она, занимаясь ребенком, успела запечь рыбу и овощи, прибраться, перегладить белье. После дежурства Лии Стефу встречали новым выученным стишком. Есть всё же в этом мире некий баланс.

– Мама пришла! Мама, мультик можно? – Ханна встречала маму стандартной просьбой.

– Привет, маленькая. Привет, Марта. Как вкусно пахнет! – Стефания опускается на колени и обнимает малышку. – Я соскучилась, моя сладкая, побудь немножко со мной, потом телевизор включу. Хорошо?

Ханна безропотно соглашается. Она милый, покладистый, чуткий ребенок, не испытывающий дефицита любви и внимания. Интровертные Стефания с Кристианом отдали дочь в сад на полдня ради общения со сверстниками – у девочки должен выработаться собственный вкус к светской части жизни.

– Марта, поужинаешь со мной? – Стефания усаживает дочь перед телевизором.

– Ты не будешь ждать Кристиана? – Тетка настороженно приподнимает брови.

– Он в библиотеке, к конференции готовится. Для него течения времени не существует. Всё хорошо. – Стефа смеется. – Поедим вместе?

– С удовольствием. Убери белье на место, а я накрою.

Женщины сидят за столом и обсуждают беременность Маши. Марта считает, что близкие слишком носятся с Марией, все матери проходят через это физиологическое состояние. Стефания, защищая подругу, вспоминает, как ей в свое время не хватало должной поддержки, и тетка тут же начинает сожалеть об обстоятельствах, причиной которых никогда не была.

– Марта, дорогая, но ты бы точно так же со мной носилась, ведь правда?

– Правда. Я так тебя люблю.

– Я знаю. Но Милана, мне кажется, немного злоупотребляет своим положением. Я к ней очень хорошо отношусь и за многое благодарна. Тебе не кажется, что она всех душит?

– Если тебе так кажется – сопротивляйся. Люди делают то, что им позволяют делать. Разве Маше не нужна была помощь? Извини, но она не слишком умна, как мне кажется, а Лариса не смеет ей лишний раз ни на что указать.

– Лариса поддерживает их хрупкие отношения, как умеет.

– Я бы не церемонилась.

– Ты – да, ты у нас супермен в юбке. – Стефания строит грозную рожицу. – Только Милана не родственница и не самый близкий друг, чтоб самовольничать. Ты так не считаешь? Ты только не подумай, что я осуждаю. Сама час назад пыталась доказать, что всё происходящее – норма. Советуюсь с тобой. Неловко. Есть ощущение, что никто из нас не сможет вернуть Милане ее добро, ведь всё, что она делает, опирается на очень приличные денежные траты.

– Я знаю Милу, как никто из вас. Иногда мне кажется, что она пытается купить любовь. Но зачем? У нее есть всё для самодостаточности. Может быть, она таким образом искупает чувство вины – первый муж взял ее совсем девочкой, почти сразу после сиротского приюта. Когда она поняла, что живет с преступником, махинатором, игроком? Когда родила и почувствовала безусловную любовь и ответственность за другого человека? Чувства, которые никто на ее памяти не испытывал к ней. Что было до этого? Как она жила? Как грешила? В конце концов, ей невероятно повезло в жизни. Фантастически. Сказочно. Она делится, она совершает благородные поступки, пропускает через себя чужие истории и хочет сделать так, чтоб никому не было плохо так, как когда-то ей. Пусть. От ее действий никто не страдает.