. Товарищи, представляете, меня вчера разыграли. Я сижу у себя в кабинете. Призадумался. Вдруг врываются двое в форме ОМОНА, хватают и везут меня… – нет представляете, меня! – в Лефортово. Я чуть в штаны не наложил. Заводят в камеру, а там этот олигарх сидит, ну вы его знаете – Дорогобужский. Круглый, сытый такой, глаза солярные, масляные. Альбинос проклятый. Сюрприз, говорит, товарищ прокурор. Вы на днях в присутствии моего человека пожаловались, что скучно стало взятки брать, слишком обыденно и безопасно. Вы хотели экстрима? – вот вам креатив. Всё ради клиента. Чтобы вы вкус, говорит, к жизни не теряли.

УГРОБИН (с интересом). А дальше-то что?

ГЕНПРОКУРОР (поникнув). Да ничего. Я деньги взял да пошёл.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГБД. А ко мне никто вот так не заходит…

УГРОБИН. А вы хорошую идею, товарищ, подсказали. Нужен отвлекающий манёвр, асимметричный подход. Как говорит этот ваш Дорогобужский – креатив.

МИНИСТР ОБОРОНЫ. Война?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЦБ. Дефолт?

УГРОБИН. Нет, товарищи, – путч…! Это же так просто: «Лебединое озеро» по всем каналам, потом вы за столом с мрачными лицами. Так, мол, и так, товарищ Угробин не оправдал… всё просрал. Только, попрошу, без бумажки… Да что тут говорить, вы и сами всё знаете.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГБД. Что, понарошку?

УГРОБИН. Ну да. Врать и посылать на смерть – осознанная необходимость всякой власти, а нашей – особенно. Ну, там пару танков на улицы, стрельба холостыми. Все конечно бросятся к Белому дому новую демовласть защищать.

ГЕНПРОКУРОР. Позвольте мне товарищ импе… президент – слово ваше на скрижалях… так сказать.

Достаёт перочинный нож и царапает что-то на столе.

УГРОБИН. Да прекратите вы! Детский сад какой-то…

Подходит к окну и раздвигает шторы.

… Приблизьтесь, товарищи. Прошу внимания и консенсуса.

Окно кабинета превращается в большой экран телевизора. Теле-хроника августовского путча в точности фиксирует задуманное Угробиным: выступление ГКЧП, уличные волнения, БТР и танки на улицах. Митинг у Белого дома. Все члены политбюро столпились у стола.

УГРОБИН. А тем временем…

Хватает пляжный зонтик жены с рюшами начинает водить им по карте империи, висящей на стене.

УГРОБИН. Так… Столица… А где…? Ага, вот оно – Байкал! А кто у нас там первый секретарь обкома?

Оглядывается. Один из членов политбюро заснул. Угробин кричит ему в ухо.

УГРОБИН. Товарищ, я вас спрашиваю.

ЧЛЕН ПОЛИТБЮРО. А, что…? Ухватов, кажется.

УГРОБИН. Вот и хорошо. А не пойти ли нам, господа-товарищи, отобедать! Петя прикрой шторы, пожалуйста, а о жарковато становится… Ухватов, значит.

Пётр закрывает шторы. В комнате становится сумрачно.

Сцена 3. Таинственный грот – ночь

В районе истока Ангары. Тайга. Появляется мужчина в телогрейке, в сапогах. На груди автомат ППШ. В руках фонарик, которым он светит по сторонам, потом на направляет луч на планшет в другой руке. Поворачивается туда, откуда пришёл.

УХВАТОВ. Товарищи солдаты, вы где?

Из темноты появляются солдаты. Они с трудом несут большие ящики.

УХВАТОВ. Кажется, здесь.

Солдаты с грохотом бросают ящики. Падают от усталости. Появляется офицер.

ОФИЦЕР. Товарищ Ухватов, и долго нам по лесу шастать. Солдаты устали. Рядовой Иванов, дай фонарь.

УХВАТОВ (встревоженно). Я же говорил, товарищ лейтенант, никаких фонарей! Заносить будете без света.

ОФИЦЕР. Тьфу ты, что за придурь!

УХВАТОВ. Не придурь, а приказ. Или вы под трибунал захотели?

ОФИЦЕР. Ладно. Куда ставить-то?

Ухватов направляет луч фонаря. Зелёный занавес, скрывавший грот раздвигается. За ним абсолютная чернота.

УХВАТОВ. Туда. Только осторожно, здесь ступенька.

Солдаты с ящиками, один за другим пропадают в этой чёрной дыре. Последним заходит Ухватов и закрывает за собой зелёную штору.