– Товарищ… лейтенант, а вы еще кого-нибудь подозреваете в случившемся? – спросила Лиза.

– Извини, детали следствия разглашать не могу, – ответил Осокин. – Но, скажу так, у нас есть еще парочка подозреваемых, и мы продолжаем вести расследование.

– Знаете, – Лиза замялась, – вы… вы накажите того, кто это сделал, хорошо?

Осокин хмыкнул:

– Обязательно, – и пошел к выходу. Попрощался с вахтершей.

На крыльце понял. Не краской пахло в холле, а студенческой свободой и беззаботностью.

Из общежития Осокин поехал к Матвееву. Без предупреждения.

«Надо себе права делать, да начинать на служебной машине ездить. А то так ноги сотру, пока всех опросить успею».

Прыгнул в маршрутку. Автобус был под завязку полным. И почему-то все ехали именно в сторону коттеджей, а не в центр. Неужели теперь там сосредоточена основная масса рабочих мест? Или стало так популярно держать в доме прислугу? Аристократы…

Увидел знакомые пятиэтажки. В одной из них живет Матвеев. Интересно, он готов к неожиданному визиту полицейского.

Данилу повезло, кто-то выходил из подъезда и придержал ему дверь.

– А что случилось? – спросил Матвеев, когда открыл дверь.

– Я зайду? – сказал Осокин. Боря отошел от двери. Данил переступил через порог. – Да ничего особенного, просто решил уточнить кое-какие детали.

Он огляделся по сторонам. Холостяцкая однокомнатная квартира. Дорогая техника, ремонт по европейскому стандарту. Вот только не чувствуется влияние женской руки. И девушки у него постоянной нет. Любая захочет жить в такой квартире. Да чего уж обманывать, сам бы Осокин решил поселиться здесь. Деньги у Матвеева есть, и это явно не одна водительская зарплата.

– Вы знали, что у Ангелины Федорковой есть любовник? – спросил Осокин.

– Конечно знал, – ответил Матвеев. – Чаю?

Данил не отказался. Но остался стоять на пороге.

– А Николай Федорков в курсе?

– Нет. И мне кажется, что только он один не в курсе, что у его жены есть любовник. Я много за ними наблюдаю, – сказал Матвеев. – Она дурит его, он дурит ее. Оба думают, что один другому наставил рога. Хотя, – тут Матвеев замялся.

Осокин повел подбородком.

– Хотя, так вам скажу, – продолжил Матвеев, – только, пожалуйста, не для протокола, хорошо? У женушки два любовника. Один фитнес-инструктор, а другой – хозяин солярия.

– И как звать второго?

– Карен… а вот фамилии уже не помню, – ответил водитель и назвал адрес солярия. – Геля часто там загорает.

– А этот Карен не конкурент по бизнесу Федоркова?

– Нет, не того уровня. Я как понял, Геле просто интересно, каково это спать с этими, – Матвеев неоднозначно повертел ладонью, – ну вы поняли?

Осокин кивнул, хоть ничего и не понял.

– А про физкультурника что скажете?

– Обычный качок, что проводит семь дней в неделю в тренажерке. Ничего такого. А что, вы его тоже подозреваете?

– Тайна следствия, – уклонился Осокин. – Что ж, спасибо, что уделили мне внимания.

– А чай? – удивился Матвеев.

– На работе выпью, – ответил Осокин и ушел.

Что ж, а Федоркова – баба ушлая. Нашла себе богатого лоха, и еще крутит шуры-муры с двумя другими. Теперь надо посетить солярий, спросить самого Карена. А потом уже наведаться в качалку. Что эти два фрукта скажут.

«Нет, надо права делать, я уже не могу на маршрутках кататься! Ой, еще и бабка тупая зашла. Ай! Карга, аккуратней можно ходить? И почему все бабки такие… даже не знаю как назвать…»

– Давай, уступи мне место, – ушлая бабка наседала на какого-то старика.

– Пошла на хрен! – заорал на весь автобус дед.

«Нет, я лучше музыку послушаю», – Осокин достал из кармана наушники. Музыку включил на телефоне.

Народ в маршрутку с каждой остановкой набивался и набивался. И чуть ли не каждый пассажир либо толкал Данила, потому что он стоял рядом с дверью, либо наступал ему на ноги. «Уроды! Нет, надо права, надо права!» Но на учебы времени нет, и денег тоже нет.