– Давай выпей с нами!

– За что? – осведомилась Людочка, убедившаяся, что просто отмолчаться не получится.

– Мы свой товар продали, – пояснил Мовсар. – Хорошо продали. С наваром назад едем.

– Я пью только за любовь, за родную страну и за общегосударственные праздники, – сказала Людочка. – За чужой навар не пью и другим не советую.

– Обижаешь, да? – Мамед зловеще прищурился. – Тогда просто так выпей. У вас такого коньяка даже начальник милиции не пьёт. Не коньяк, а слеза горской красавицы.

– Не позавидуешь вашим красавицам, если они столько наплакали, – с сочувствием произнесла Людочка. – А почему слёзы такие жёлтые? Разве ваши красавицы больны гепатитом?

– Какой ещё гепатит! – возмутился Мовсар. – У нас красавицы все здоровые. Не то что у вас! Каждая вторая между ног заразная.

– Ну, ничего, когда вы вернётесь к своим красавицам, им прежнего здоровья уже не видать, – посулила Людочка.

– Издеваешься? – Мовсар выпучил глаза. – Много из себя строишь? А почему одна на юг едешь? Загорать или деньги зарабатывать?

– Во-первых, это не ваше дело, а во-вторых, я не одна. Вот мой телохранитель. – Людочка, не оборачиваясь, нашла плечо Вани, который из-за её спины внимательно наблюдал за развитием событий.

– Это телохранитель? – удивились оба кавказца. – Такая маленькая? Пальцем задавить можно.

– Можно, – согласился Ваня. – Да только я тебя к себе не подпущу. Плевком зашибу.

– Какая злая девочка, – покачал головой Мамед, поедая с кинжала какие-то малоаппетитные куски. – Вся в маму!

– Я не в маму, а в прадедушку, – сообщил Ваня. – Про Глеба Жеглова, который банду Горбатого повязал, слыхали?.. Хотя где уж вам! В горах-то телевизоры, наверное, не работают. Бараны рогами программы разгоняют.

Назревал скандал, а до Харькова было ещё ехать и ехать.

Что-то злобно бормоча, кавказцы вышли в тамбур покурить, а Людочка, которую в экстремальных ситуациях немного слабило, отлучилась в туалет, строго-настрого наказав Ване никаких активных действий до её возвращения не предпринимать.

Оставшись в одиночестве, Ваня без промедления выжрал стакан коньяка, действительно весьма недурственного, а потом сунул в боковой карман чужого пиджака какой-то крошечный пакетик, предварительно чуть надорвав его.

Кавказцы вернулись чуть позже Людочки и пустой стакан приняли за знак примирения.

– Вот так-то лучше будет, – сказал Мамед, заранее раздевая Людочку глазами. – Если подружишься с нами, то не пожалеешь. Не надо будет в Крым ехать. Прямо здесь озолотишься.

– Я бы, может, и согласилась, да ваши деньги уж больно плохо пахнут, – дерзко ответила Людочка.

– А ты их нюхала? – Мовсар полез в штаны, где, по-видимому, находилась походная касса кавказцев.

Неизвестно, чем бы всё это кончилось (Ваня в целях самообороны уже выдернул из окна металлический штырь, к которому крепились занавески), но в приоткрытую дверь заглянули люди в форме:

– Государственная граница! Приготовьтесь к паспортному и таможенному контролю!

Первым делом бравые ребята в зелёных фуражках проверили документы – у кавказцев чуть тщательнее, чем у Людочки, однако ничего подозрительного не обнаружили.

Мамед на радостях предложил выпить, но получил вежливый отказ и настоятельную просьбу вести себя поскромнее.

Пограничников сменила сонная девушка в накинутой на плечи синей шинели. Поочередно заходя в каждое купе, она без всякого выражения бормотала: «Имеются ли у вас наркотики, оружие, взрывчатые вещества, незадекларированные ценности?» – как будто надеясь, что совестливые пассажиры добровольно вывалят перед ней груды стволов, мешки гексогена, толстенные пачки валюты и немереное количество дури.