– Ну, показывайте виновницу переполоху… – Баба Настя поправила на голове беленький платочек – Будем лечить.

Она спокойно зашла в загородку и безбоязненно похлопала коровку по лоснящемуся боку. Последняя не пошевелилась. Баба Настя поставила баночку на стул, сняла крышку и достала из кармана помазок для бритья. Обмакнув его в баночку с водой, побрызгала ею на корову. Тихим голосом, мне едва было слышно, она читала какую-то молитву, обходя коровку по кругу и окропляя её водой. Я с интересом наблюдал за впервые виденным мною действием, даже не строя никаких версий относительно его результативности. Сколько оно продолжалось? Может статься, что минут десять. А может, более. Только махнув напоследок кисточкой, баба Настя подозвала мою матушку:

– Ну, все, милая… Можешь доить.

К огромному моему изумлению, матушка села на табуреточку, зажала между колен подойник и потянула из коровьих сосков белые струйки, звонко запевшие в блестящем ведре. Коровка стояла, не шелохнувшись, задумчиво втягивая в себя пучок свежей травы.

Ни-и фига себе! И как это понимать?

Словно кто-то толкнул меня под руку, и голос, не тот, к которому я уже привык, а другой, приказал повелительно:

– Спроси…

Я не стал уточнять, что мне следует спросить. Я знал…

– Баба Настя… Это что же? Если вот так могут навести порчу на животное, то и на человека ведь тоже? Можно?

– А я знала, что ты спросишь… Могут и на человека сделать наговор.

– И что? Что при этом происходит с человеком?

– А смотря что сделать. Допустим, приворот на жениха. Чтобы, значит, на кого глаз положила, уже никуда не делся. Маята начинается… Ведь, почти всегда, человек что-то свое в жизни предполагает. А тут все наперекос начинает идти. Не каждый устоять может. Вот Юрку знаешь?

Баба Настя назвала мне фамилию моего старого знакомого, покончившего свою жизнь повешением.

– Не успела я с него наговор снять-то. Поздно узнала. Жалко… Виню себя.

– Юрка? – Я растерянно смотрел на бабу Настю. Ведь мы голову сломали над причиной, потрясшей нас смерти. – Но у него же взаимная любовь была? Не безответная…

– Ну… Это так с виду было. А на самом деле, вон куда все привело. А кто у тебя жена?

Я назвал фамилию. Она нахмурилась и покачала головой:

– Знаю я их… Хорошо знаю. Старшая из сестер этим делом грешит. Твоя теща до двадцати восьми лет в соплях ходила. А когда Ваську отхватила, все поразились. Хороший мужик был. Не пара ей. Он же невесту имел и уже день свадьбы был назначен. Бросил без причины и на твоей теще женился. Сильно он переживал, душа рвалась.

– Уйти, что… Нет возможности?

– Нет… Только на тот свет. Или ей принадлежать будешь, или никому. Когда человек начинает сопротивляться, на него все напасти сыплятся. Вот и Васька… Ноги начали отниматься. Сперва одну отрезали, потом другую и умер.

– Теща его день рождения по сей день отмечает…

– Значит грех свой чувствует. На детях все это выходит.

– А на детях как?

– А они с ущербой рождаются. Наказывают их так. У всех сестер мужья приделанные. А дети все с недостатками. Кто с волчьей пастью, кто с каким другим дефектом.

– Баба Настя… А я?

– В тебе он…

– И моя дочка? В наказание?

– И она, бедная…

– А что мне делать, баб Насть? Мне?

– Приходи сегодня вечером ко мне домой. Возьми полотенце чистое и две, трехлитровые банки.

– Мне самому приходить?

– Нет… С матерью. Помощь тебе может понадобиться. Сопротивляться он будет. Вишь… Притих при мне.

Я не стал спрашивать, кто этот «он». Как-то не хотелось услышать объяснение. И без того жути хватало…

Всё услышанное от бабы Насти я пересказал матушке. Она помолчала, печально глядя в сторону, и вздохнула: