В точности так же чувствуешь себя, когда епископ в церкви на твоей конфирмации решает остановиться рядом и задать тебе всевозможные вопросы насчет учебы в школе. Тыщу лет он расспрашивает тебя обо всем на свете, а ты жалеешь, что он не выбрал кого-нибудь другого, потому что вся церковь думает, будто ты не знаешь катехизис и позоришь родителей.

Хочется попросить епископа поправить на себе митру и объявить громким голосом: «Этот вдохновенный юный христианин правильно ответил мне, что в едином Боге есть три божественные личности. А сейчас он просто рассказывает, что клубничное варенье у него в сэндвичах на обед протекает ему на тетрадки, и я считаю, что в этом нет ничего страшного». Но епископы таких объявлений не делают.

Помню здоровенную толпу на коленях перед исповедальней. Я почем зря не беспокоился, потому что всего три раза соврал и два раза не слушался. Вошел-вышел, «три Аве-Марии» да и все. Но не успел я и до первой враки добраться, как священник понял, что это с моим дядюшкой он познакомился в заморских командировках.

Ему захотелось узнать всевозможные медицинские подробности того, по-прежнему ли забиты у дядюшки Майкла носовые пазухи по утрам. Мне же хотелось только одного: разобраться с моими двумя непослушаниями и убраться из исповедальни как можно скорее, но этого человека носовые пазухи интересовали не на шутку.

Я молился о том, чтобы над дверью снаружи высветилось: «Этот кающийся всего лишь обсуждает утреннее состояние ноздрей своего дядюшки». Возможно, сейчас такие светящиеся надписи уже разработаны. Мне это неизвестно. С моей последней исповеди прошло десять лет, девять месяцев, шесть недель, пять дней – и это не предел.

Шесть часов в автобусе – это чертовски долго. Из Дублина в Листоуэл[54]. Уже в Бусарасе[55]меня начали преследовать родительские голоса. «Надо было сходить до того, как мы выехали из Дублина». Так я и сходил. Три раза до ветру за двадцать минут. А затем занял очередь на посадку.

Мысленно повторял и повторял мантру: «Никогда не поеду больше в Листоуэл». Первую тактическую ошибку я совершил, сев в автобус. Полез проверять, есть ли туалет на борту. Паника. Слепая неразумная паника. Ах-х-х-х-х! Как «Бус Эрэн» могла так поступить со мной?! Мне крышка.

Автобус выкатился с Бусараса в половине первого. Я пытался успокоиться. Может, у водителя слабые почки. Может, ему придется останавливаться у каждого паба на пути и бросаться внутрь. В таком случае я от него ненамного отстану. Глянул проверить его лицо в зеркале заднего вида. Не тут-то было. Человек совершенно расслаблен и беззаботен.

Десять минут в пути, а со мной пока все в порядке. Безумие. Если вот так пристально следить за собой, я лопну еще до того, как мы выедем на Насс-роуд[56]. Думаем о чем-нибудь другом. О чем угодно. Dominus vobiscum. Et cum spirit tu tuo[57]. Я перебрал всю латынь, доступную мальчику-служке, какую смог припомнить. На этом продержался до Ньюбриджа[58].

Ой нет. А вот и Курра. Сплошные кусты. Стараемся не смотреть на них. Поговорим-ка с соседом. «Здрасьте, меня зовут Пат, и мне не надо до ветру». Такие вещи не говорят. Интересно, как справляются все остальные в автобусе. Многие ли сидят и осмысляют школьную латынь?

Надо было ехать поездом. От Хьюстона[59]до Корка я выдерживаю на всего одном заходе. Очень впечатляющий показатель. И это, между прочим, только если сижу в проходе. Если застреваю в глубине, то со мной беда еще до того, как поезд выберется за пределы графства Дублин.

В точности так же и с кино. Усадите меня в конец ряда – и я пересижу лучших. Усадите в середине – и я пропал еще до того, как всем расскажут, где в зале пожарные выходы.