Она растерянно развела руками.

– Надя брала папку в верхнем ящике. Наверняка ее кто-то стащил.

– Интересно, кто бы это мог сделать? – вздохнула Александра.

– Да кто угодно! Скорее всего, родня Альберта, – брезгливо поморщилась Марфа. – Вот жуки навозные! Если, конечно, Альберт или Надя бумаги не перепрятали, – задумчиво добавила она.

– А вы не знаете, кто такая Луиза Загоруйко? – спросила Александра.

По лицу Марфы пробежала тень, похоже, этот вопрос был ей неприятен.

– Луиза – сводная сестра Альберта, дочка его отчима, – нехотя произнесла она. – А что это вы вдруг ею заинтересовались?

– Вчера в книжном шкафу в кабинете Надежды взяла томик Майн Рида, а оттуда выпала почтовая квитанция на ее имя.

По непонятной причине Марфа разозлилась. Ее ноздри хищно раздулись, глаза гневно сверкнули.

– Когда только успела свои книги подсунуть! – пробормотала она тихо.

– Что вы сказали? – вскинулась Александра.

– Ничего, – процедила сквозь зубы Марфа и, увидев изумленный взгляд психолога, через силу улыбнулась. – Да я просто возмущаюсь, не успели хозяева покинуть этот мир, как скорбящая родня весь дом обчистила! А уж Луиза – вообще седьмая вода на киселе!

1980-е, Подмосковье

Поразительно, но номера Наденьки и Альберта удивительным образом оказались рядом, и от этого девушка почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Ведь все эти три дня он будет находиться рядом с ней, их будет разделять всего лишь тонкая стена, она будет постоянно сталкиваться с ним в коридоре, и, возможно… Когда она думала о том, что может произойти между ними, у Наденьки от волнения перехватывало дыхание, а во рту становилось сухо.

Но Барятьева как будто подменили, он даже не поинтересовался, как она устроилась, а в столовой прошел мимо, не заметив, и сел за стол с красавицей актрисой, восходящей звездой Евой Михайловской.

Наденька заняла место за соседним столом и с горечью украдкой наблюдала за парочкой. Глаза Барятьева горели восхищенным огнем, и он не сводил взгляда со своей коллеги. До Нади доносился счастливый, довольный смех Михайловской, любовное журчание Барятьева, и она сходила с ума от ревности.

Поковырявшись с безучастным видом в тарелке, Наденька отставила ее в сторону. Слушать любовное воркование стало не под силу, и, встав из-за стола, она словно пьяная, пошатываясь, направилась в свой номер.

Кинувшись на кровать, она дала волю слезам. Рыдая, Надя с отчаянием била кулачками по подушке и гневно шептала:

– Ненавижу! Мерзавец! Скотина!

Вволю наплакавшись, она, наконец, успокоилась и задремала, изредка всхлипывая.

За окнами окончательно стемнело. Поднялась пурга.

Несколько смельчаков, высунувших было нос на улицу, тут же со смехом вернулись назад. Среди них были и Барятьев с Михайловской.

– С ног сбивает, – воскликнул Альберт. – Вокруг ничего не видно.

– Жаль, погулять не удалось, – хохоча, подхватила Ева.

Приятель Альберта артист Юрий Егоров предложил:

– Может, в бильярд?

Покосившись на Михайловскую, Барятьев вздохнул.

– Можно, если барышни нас поддержат, – многозначительно подмигнул он Еве.

Михайловская радостно вспыхнула.

– Отличное предложение, я не против.

– Замечательно! – воскликнул Альберт и, подхватив свою даму под локоток, увлек ее в бильярдную.

В зале, набитом игроками, стоял гвалт, слышался стук бильярдных шаров и резало глаза от табачного дыма. Зоркая Ева мгновенно узрела свободный стол, и компания направилась к нему.

Игра началась. Ева выбрала себе кий, натерла его мелом, прицелилась и ударила по шару. Шар завертелся волчком и замер. Подруга Евы, смешливая Ася Даниленко, кинулась складывать шары в треугольник.