Показав мне столовую, где готовили для всех жителей этого крохотного мирка, а после и студенческую столовую, где можно было приготовить для себя что-нибудь самостоятельно, мы, наконец, отправились ко мне. Слава шла за мной, как прикованная. Я с удовольствием наблюдала ее «радость», когда она узнала, что до моего дома нужно было добираться с пересадками через весь город.

Вышли мы тем же путем, каким я оказалась в этом месте. Слава подвела меня к воротам, указала на неприметную пластину, к которой следовало приложить пропуск, и на собственном примере продемонстрировала, как все должно произойти.

Она приложила пластиковую карточку, раздался тихий писк, Слава вышла за ворота и растворилась в воздухе, словно ее и не было. За решетчатой преградой, которая мгновенно вернулась на прежнее место, расстилалась зеленая абсолютно пустая поляна.

С дрожью в руках повторила ее фокус, опасаясь, что меня эта магия расплющит или расщепит на тысячу маленьких Лерок. Но все прошло без проблем. Знакомая темнота мгновенно поглотила меня и так же быстро сменилась ярким светом. Дверь распахнулась передо мной без посторонней помощи. А за ней меня уже ждала Слава и тот самый парень, который впустил в это место.

– Слушай, Слав, – когда отошли от института, спросила я, – а как он меня впустил? Или войти без моего согласия никто не может, а если я захочу, то любого проведу?

– Нет, – мотнула она головой, – по своему пропуску только ты войти можешь, у него пропуск декана. Временно.

Оставшийся путь прошел в молчании. Я пыталась уложить все произошедшее в голове и поверить, что это не сон и не плод моего воображения. Выходило плохо.

Дома стояла полная тишина. Родители были на работе. И пока они не вернулись, мы со Славой скидывали мои вещи в чемодан и сумку. Слава сразу предупредила, чтобы я брала все. Летние вещи на повседневку, а всю остальную одежду на случай практики где-то за пределами академии. Хотя бы по одному комплекту одежды для любых погодных условий мне было необходимо взять сразу. А остальное можно было забрать позже.

Родители вернулись ближе к вечеру. Увидев хаос, посреди которого сидели мы со Славой, были не то, чтобы удивлены, они были в шоке и жаждали объяснений.

Мы расположились в кухне. Слава садиться отказывалась и встала позади меня. Родители подозрительно косились на гостью, ведь всех моих подруг знали лично, а незнакомка, которая собирала вещички их дочери, естественно, не вызывала доверия.

Несколько секунд в кухне царила напряженная тишина, которую разбавляло только тиканье часов, словно таймер на бомбе, которая вот-вот рванет.

Я начала медленно рассказывать ту версию, которую должна была. Немного путалась, но это можно было списать на волнение. Для большей убедительности пришлось к тому же изображать радость и предвкушение от такого поворота и «удачи».

Родители постоянно отвлекались и смотрели мне за спину. Сначала я не обратила на это внимания, а потом услышала тихий, едва заметный, звон за спиной. Обернулась и увидела, Славу, которая медленно, словно поймала какой-то никому не известный ритм, подбрасывала монетку и пристально, не моргая, смотрела на родителей. Я пригляделась и заметила одну особенность – зрачок девушки был неестественно большим.

– Не отвлекайся, – она даже зубы не разжала.

Повернулась к родителям и поняла, что они, словно заледенели. Замерли и смотрели на Славу. Словно… околдованные.

Ты…ты, – начала заикаться от шока и страха, – ты что сделала? – воскликнула я, подскочив со своего стула.

– Сядь и продолжай рассказывать родителям то, что нужно. Или ты хочешь, чтобы они тебе допрос с пристрастием устроили? – прошипела Слава.