Третий период – основной. Именно в это время имеют место революции и войны, восстания и бунты. Историки становятся в тупик перед фактами, указывающими на то, что идеи, о которых не смели говорить год-два тому назад, теперь высказывались открыта; массы становились нетерпеливее, беспокойнее. Они начинают требовать и вооружатся. Демонстрации делались злобнее и неприязненнее, народные собрания не протекали мирно; массы требовали с мечом в руке своих решений. Населением овладевала глубокая ненависть к своим врагам. Записки современников свидетельствуют о поразительной быстроте распространения народных восстаний и массовых движений. Охватывающих большие территории. История знает примеры, когда войны, восстания и другие массовые движения в небольшой промежуток времени, охватывали огромные пространства – даже целые континенты. Именно в этом период выявлено появление в общественной жизни таких исторических личностей, как Ганнибал, Спартак, Цезарь и мн. др.

Четвертый период не менее интересен, чем предшествующие ему периоды. Он может также изобиловать крупными событиями, но, обычно, в этом периоде лишь завершаются те из них, которые возникли ранее. Если идет война, то она понемногу идет к завершению. Вновь возникшие войны или восстания не разгораются, а быстро утихают, заканчиваясь миром

В переходные периоды стремительно нарастают эсхатологические предчувствия и апокалипсические настроения, нагнетается пессимизм и катастрофизм в восприятии истории, широкое распространение получает пассивное ожидание последствий и результатов «смуты». Известно, например, что и события бурного XVII века, и Октябрьская революция в ХХ в. с последующей Гражданской войной казались современникам национальной катастрофой России, ведущей к окончательной гибели цивилизации и культуры. В таком же ключе нередко воспринимается и сегодня современная постсоветская смута, сеющая раздоры и разрушения, конфликты и взаимонепонимания.

Однако каждый транзитивный период порождает и позитивные тенденции. Как правило, в такие периоды появляются великие реформаторы и удачливые авантюристы; возникают новые ценности и переоцениваются старые; одни нормы отменяются и дискредитируются, а на их месте рождаются другие. Господство больших стилей сменяется пестрой полистилистикой; стройные идеологические системы уступают место борьбе и диффузии идей, среди которых открываются совершенно неожиданные. В каждом предшествующем кризисе, благодаря соответствующим регулятивным механизмам социокультурной переходности, культура быстро и радикально трансформируется, синтезируя элементы предшествующего своего развития, а цивилизация находит в себе новые ресурсы для выживания и смыслового обновления.

Переходные эпохи или периоды в жизни любого народа придают новое значение многим процессам и явлениям общественной, особенно социокультурной жизни, по-новому освещают их, выявляя их более глубинные сущностные основания. Причем от перелома к перелому эти изменения усиливаются, по-новому выявляя и обнажая свою природу.

Что касается русской истории, то транзитивные процессы в культуре означают не хаотическое нагромождение ее смыслов и значений, не один лишь деструктивный процесс социокультурного разложения, но является продуктивным механизмом обновления культурной семантики, сопровождающим развитие цивилизации в процессе ее перехода от одной исторической парадигмы к другой. И нынешняя переходная эпоха является катализатором многих кардинальных культурно-исторических и цивилизационных изменений России – как в лучшую, так и в худшую сторону.