– Ну, Ларочка, – уже более неуверенно произнёс отец.

– Никаких Ларочек. Спи.

– А давай у него спросим? – В голове у изголодавшегося по женской ласке супруга возникла новая идея.

– У кого у него? – не поняла его вопроса мать.

– Ну, у Витька.

– Петренко, ты совсем дурак или притворяешься?! О чём ты собрался спрашивать у ребёнка?

– Можно нам ещё этим делом заниматься или уже нельзя?

– Нет, у тебя точно что-то в голову ударило, – культурно ругнулась мамочка. – Спрашивать у ребёнка такие вещи!

– А что тут такого? – удивился отец. – Ему ж виднее, что для него вредно, а что нет.

– И как ты у него собираешься спрашивать? – ехидно заявила мать.

– А так и спрошу… – оживился батя. – Если можно, то пусть один раз толкнёт, если нельзя, то два раза…

– Петренко, – вздохнула женщина, – я не думала, что ты у меня такой придурок. По-твоему, он что, уже считать умеет?

– А вдруг? – не унимался отец.

Матери, видно, и самой стало интересно, как её супруг собирается договариваться с ещё не родившимся ребёнком, поэтому она сказала:

– Хорошо, попробуй.

И тут же где-то возле самого живота, я услышал тихий мужской голос.

– Витюша, ты меня слышишь? – Пауза. – Витёк, ты как там? – Снова пауза и смешок матери. – Скажи сынок, а ты не против, если мы с мамой того… ну, ты сам понимаешь… – Мать хмыкнула ещё громче. – Если не против, то толкни ножкой один раз, а если против – тогда два раза.

Я ощутил как на живот мамочки опустилась тяжёлая мужская ладонь. Чтобы батя ещё чего-нибудь не придумал, я, не раздумывая, пнул по его руке два раза. Тут уже мамочка не стерпела и разразилась таким хохотом, что не могла успокоиться несколько минут. Когда же судорожные подрагивания её тела, наконец, прекратились, я различил недовольный голос отца.

– Это, наверное, всё-таки не пацан, а девка. Не мог пацан меня не понять. Это вы, женщины, всё между собой чего-то мутите, да хитрите…

– Спи уже, «пацан», – передразнила его мамочка. – Когда родится, тогда и посмотрим, кто тебе запретил то, чего «ты сам понимаешь». – И она вновь залилась весёлым смехом.

Я услышал, как заскрипела кровать, видимо, батя отвернулся от несговорчивой супруги. Но только спустя минут двадцать стало слышно, как он равномерно засопел.

С появлением моего духа-куратора мне стало проще переносить все трудности моего пребывания в «неволе». И хотя Селур не часто меня посещал, но, когда мне становилось особенно тяжко, он тут же появлялся, и мы подолгу с ним о чём-нибудь беседовали. Я постепенно рос, прибавляя как в весе, так и в сантиметрах, и вскоре, несмотря на нежелание, мне пришлось занять окончательную позу, то есть перевернуться вниз головой. Я в своей «прошлой» жизни, как и все люди в нашем обществе, был довольно спортивным человеком и в свои тридцать шесть выглядел лет на двадцать пять – тридцать. Но пробыть несколько месяцев в таком непривычном для обычного человека положении, оказалось не так-то просто. Физиология моего тела, конечно, работала отлично, как и было задумано природой, но вот мне, как личности, которая всё прекрасно осознавала, приходилось терпеть эти мучения. Благо мать, после того как прошла тридцать вторая неделя беременности, оформила на работе декрет, и теперь, находясь дома, стала чаще отдыхать лёжа на диване. Тогда и мне становилось чуть полегче, ведь и я вместе с ней занимал более удобное горизонтальное положение.

За две недели до предполагаемых родов мамочку, как «старородящую» и попавшую в зону риска, положили в больницу на сохранение. Теперь большую часть времени она лежала, что давало и мне возможность насладиться жизнью, но я чувствовал её волнение, которое вполне естественно передавалось и мне. Я-то прекрасно знал, что всё пройдёт нормально, но вот «заботливые» лекари этого времени так настращали женщину поздними родами, что я физически ощущал, как она напряжена.