Один из товарищей Сада глянул в окно. Уже садилось солнце, темнело в лесу. Деревья собирали под собой букеты теней, будто жиже становился воздух. И пахло там, на улице, уже не теплым дождём, а холодом, прелой листвой, грибами, болезнью…

– Куда ты рвёшься, человек? – адепт подошёл к нему и по-дружески похлопал по предплечью. Пэтдви мог бы поравняться с ними всеми ростом, будь в его крови хоть капля беннирской… но, отнюдь, он и рождён был не в этом Мире, пусть вырос здесь. – Верно Сад говорит. Тебе нужен покой.

Продолжать шпион не стал – недовольное выражение лица Пэтдви отбило всякий интерес спорить. Всё равно будет так, как скажет он. Привык придерживаться принятого им самим решения.

Уже через десять минут отряд покинул избушку и, сливаясь с соснами и дубами, в потёмках прокладывал себе путь к границам Гримаднесса. Там их уже давно должны были ждать. Несколько часов – и шесть шпионов добрались до границы. Сгущались сумерки, опустилась на землю темная ночь. Стала бесшумной река Исспайн, соединяющая грани соседних королевств. Бесшумной, но не менее живой – за ночь мужчины уже переправились по ней в Гвельгофринн. На рассвете не церемонясь ввалились в давно знакомую им академию, упали на койки в башне факультета и проспали до обеда. Благо, день был нерабочим, и поднимать ни свет ни заря их никто не стал.

*      *     *

Сотни… Миллионы… Тысячи… Звёзды не оставили на небе ни одного тёмного пятна. Всё было залеплено, застелено и красиво, будто мозаика, собрано в картину. И если это сравнение считалось удачным, стоило бы добавить, что над сей мозаикой словно не покладая рук трудились миллиарды профессионалов своего дела. И пока лежишь вот так, на спине, кажется, что небо тянет вверх. Что под спиной уже нет тяжёлой, притягивающей ослабевшее тело к себе, земли. А ты как будто паришь над бездонной чёрной пропастью.

Анкер лежал и не мог закрыть глаза. Готов был даже поклясться – он действительно летит, а не лежит, прижавшись к холодному грунту. И звёзды приближаются и приближаются… Даже двигаются, перемешиваются, ни на минуту не останавливаясь на месте. Во сне возможно всё. Было бы это реальностью, парню стало бы уже холодно. Но никак не скучно.

Так можно было лежать вечно. А вечно, если подумать, это очень долго. Добавить бы: невыносимо долго. Шпион лежал и думал о том, что могло прийти во сне в голову, а именно – о всякой ерунде. А ещё о прекрасном. И о Ней. Стоило лишь вспомнить о том, что произошло совсем недавно, как мысли тут же менялись, и думалось сразу о другом. К примеру, о том, как принцесса Гримаднесса была готова защитить раненого парня, которого прежде видела всего три раза в своей жизни. Глупышка… хотела выстоять против двенадцати громил. Она могла погибнуть, наверняка и сама это осознавала! Но нет же… встала на защиту. Или это казалось для неё простым долгом перед подданными? А остальные точно были уверены: девушка просто глупо выступила…

– Ерунда это всё, – говорил Пэтдви будто самому себе, убеждая и оправдывая принцессу. Его голос звучал глухо, словно терялся в пространстве, но уверенно. – Знаю, что ерунда…

– Ты видел? – кто-то, лежащий рядом, нежным и милым, незнакомым голосом говорил эти слова и восхищался, показывая тоненьким пальцем в небеса. Девушка.

– Что? – тому Анкеру, что находился сейчас в мире снов, было всё равно, что за леди лежала рядом с ним. Тот Анкер точно знал, что она с ним заодно. И в помыслах, и в трудностях, и в жизни. И что именно ей суждено называть его не прозвищем «Пэтдви», а именем. «Анкер» …

– Там звёздочка упала…