Одновременно экраны начали светлеть – словно за бортом ракеты занималась слабая заря… В ее свете стали смутно видны какие-то вогнутые поверхности, непонятные аппараты, приборы… Мимо одного из экранов промелькнула округлая тень, и сейчас же шорохи послышались со стороны левого борта. Азаров с шумом выдохнул воздух.

Но Коробов уже полностью овладел собой. Обстановка требовала быстрых и решительных действий, и он готов был действовать быстро и решительно.

– Внимание! – сказал он, быть может, чуточку громче, чем следовало. – Искусственный спутник… Этим объясняется все. Сейчас мы встретимся с ними. Как понимаете, церемониал таких встреч пока еще не разработан, но в общих чертах задача ясна: достойно представить свою планету… В любом случае мы немедленно принимаем меры к розыску оставшихся на поверхности товарищей – если их еще не доставили сюда. Понимаете, как бы эти… – он на миг запнулся, – местное население, как бы они там ни выглядели – встречаемся мы с друзьями: у них не может быть никаких причин враждебно отнестись к разумным жителям иной планеты. Встречать их будем у люка… Слышите? Опять стучатся… Ну ничего, ничего, – утешил он тех, невидимых, – сейчас оденемся…

– Одному надо остаться в ракете, – уточнил Калве и сделал шаг по направлению к шкафу со скафандрами.

– Я пойду, Игнатьич! – сказал Азаров. – Хоть теперь-то…

– Нет, – ответил Коробов. – Минуточку! – оборвал он собравшегося что-то возразить Азарова. – Для дискуссий будет отведено специальное время… впоследствии. Пока твоя задача – наладить связь с нашими и не терять связи с нами – если мы будем вынуждены выйти из ракеты.

Азаров замотал головой, но покорно отошел к рации.

Коробов оглядел рубку, сложил стопочкой на откидном столике рабочие тетради, рукавом смахнул с матово блестевшего пульта какую-то пылинку, еще раз окинул все критическим взглядом.

– Ну, пошли…

Они быстро надели скафандры, проверили кислород, связь. Калве спросил Коробова:

– У них зарядка обычная?

– Полтора часа дыхания, шесть часов энергии при полном расходе без прожектора… Надо захватить по запасному баллону – на всякий случай…

– Я возьму аптечку, – сказал Калве. – Тоже… на всякий случай.

Коробов кивнул, вздохнул и чертыхнулся. Потом сказал:

– Ну, поехали. Они уже пятнадцать минут как вышли из ракеты…

Люк открывался медленно… Наконец над их головами засветился, замерцал серым рассеянным светом выход. Они не услышали свиста, с каким воздух из тамбура должен был стремительно вырваться в пустоту.

– Какая-то атмосфера здесь, значит, есть… – сказал Коробов. – Ну да оно и понятно: paз есть живые…

Ни одним словом сверх этого он не почтил чужой, загадочный, сказочный мир – сказочный хотя бы потому, что еще час тому назад никто не поверил бы в самое его существование. Калве понимал Коробова, однако ему захотелось задержаться, попытаться хотя бы сформулировать мысленно – с чего же начать знакомство…

Он неотрывно глядел на отверстие люка, откуда должны были показаться хозяева спутника. Они медлили: прошла минута, вторая, третья, а ни одно живое существо так и не появлялось. Коробов усмехнулся, сказал:

– Да, смельчаками их не назовешь… Ну что же – покажем пример…

Он вылез наружу, огляделся.

Ракета наклонно лежала на длинной, чуть вогнутой платформе, один край ее – с той стороны, где находился люк, – они могли рассмотреть во всех подробностях. Двумя уцелевшими кормовыми амортизаторами ракета, очевидно, во что-то упиралась. Стучавшие в оболочку куда-то скрылись – никого не было видно, но Калве, вскарабкавшемуся вслед за пилотом, все время казалось, что он чувствует чей-то пристальный, неотступный, тяжелый взгляд.