Сейчас мне 33 года. Уже 3 года прошло с того времени, как я уволилась со службы в полиции. И за этот срок прошло принятие и переосмысление всего, что было в моём прошлом. Сейчас я понимаю, что с 28 лет у меня начались первые шаги к кризису и поиску выхода из него. В 27 лет я получила звание майора полиции, а это очень почётное звание. Чтобы получить звание майора, нужно было работать на такой должности, на которой «потолок званий» не ниже майорского. В тот же год я стала начальником отдела дознания. Самым молодым начальником в истории отдела дознания того органа полиции, где я служила. И самым молодым сотрудником в отделе дознания в том числе: все мои подчиненные были старше меня по возрасту. Когда мне исполнилось 28 лет, мою жизнь начало трясти. Все чаще стали появляться мысли в голове, чего же я хочу от жизни в целом? Но Вселенная, слыша наши вопросы, не говорит что мы должны делать. Так нарушается свобода воли человека, данная Богом. Вселенная может подать ненавязчивый знак к той двери, в которую следует зайти и явно закрыть те двери, куда нам точно идти не следует. Тогда впервые ко мне пришло предложение вышестоящей должности – стать начальником следственного отдела полиции, но в другом городе. И я отказалась.

Я карьеристка, мне хотелось расти в должности. Мне была интересна более тяжелая служба, где другие трудности. Но тогда у меня была ложная мотивация: «Как же я оставлю своих дознавателей?» Мне казалось, что я обязана несколько лет работать начальником отдела дознания и быть наставницей тех дознавателей, с которыми работала. Я поставила на чашу весов свои интересы и придуманную ответственность. И проиграла.

Именно тогда обстановка вокруг стала портиться непонятным мне образом. Я до сих пор не знаю, с чего всё началось. Просто в один миг поняла, что подруга, работавшая моим замом, ведёт за моей спиной двойную игру. Может, это был её план самой стать начальником. Или же у неё не было плана, но так сложились обстоятельства. Не знаю. Все подковёрные игры длились месяцами. На службе в полиции и ежедневных трудностей хватает. А тут добавились кулуарные интриги, разборки с которыми тоже требовали моральных сил и времени. В какой-то момент я оказалась в противоречивой ситуации: показатели работы росли в сравнении с другими подразделениями дознания, но именно в мой отдел зачастили проверяющие. Личные отношения «в лицо» с сотрудниками были нормальными. Но атмосфера в дознании ухудшалась. Ко всему прочему, начальник отдела по поводу и без стал придираться ко мне, убеждённый кем-то, будто я ничего не делаю. Мне это было непонятно. В тот же период Вселенная послала мне ещё несколько знаков в виде звонков с предложением перейти на вышестоящую должность. Но я отказывалась принять привлекательные предложения о переводе, оправдывая отказ тем, что не могу бросить отдел дознания. Особенно сейчас, когда обстановка в отделе дознания и мои отношения с бывшей подругой и начальником отдела ухудшаются. Не может же руководитель думать о своей карьере, когда в подразделении проблемы. Или может?

А потом случилось так, что я попала в госпиталь МВД. На больничной койке под капельницей два раза в день ничего не остаётся, как думать и смотреть на свою жизнь со стороны. В больнице я лежала всего один раз – в далёком детстве. И даже не помню, как лежала там. Знаю об этом по рассказам мамы. Больше я не могла участвовать в работе отдела дознания. Больше я не могла влиять на интриги, развернувшиеся в полную силу за моей спиной. Мне оставалось только одно – смириться с тем, что я ничего не могу поделать. Именно в течение двух недель нахождения в госпитале мне пришло понимание того, чего же я на самом деле хочу. А я хотела носить погоны подполковника – для этого нужно было согласиться на вышестоящую должность. И я хотела понять, люблю ли ещё службу в полиции или мне пора уходить и со службы тоже? По выходу из госпиталя я приняла решение перевестись на должность замначальника следствия. И тогда у меня возникла идея, как можно разобраться в своих истинных мотивах и желаниях. Я стала вести дневник.