) юрисдикцией. Вышеуказанное также отмечают в своих работах Б. Арнольд[197], А. Кнехтле[198] и А. Скаар[199].

Географические пределы государственной юрисдикции были определены в деле Islands of Palmas case[200], в котором судья постановил, что юрисдикция государства – это право государства осуществлять (в отношении части земного шара) свои функции, исключая осуществление таковых любым другим государством. Понятие «фискальная юрисдикция» в этом контексте означает право взимания налогов и включает в себя как право установить налог, так и реализацию такого права. Это подтверждает взгляд К. Фогеля об ограниченности исполнительной и судебной налоговой юрисдикций.

Вторая, альтернативная доктрина международного права касательно налоговой юрисдикции государств, исходит из ее ограниченности на основании принципов международного обычного права. Так, профессор Мичиганского университета США Реувен Ави-Йонах[201] считает, что возможность государства совершать односторонние действия ограничивается двумя основополагающими нормами, лежащими в основе международного налогового режима. Первый принцип – это принцип однократного налогообложения (доход должен облагаться единожды, не менее и не более); второй – принцип получаемых выгод: лицо, ведущее бизнес в стране, также получает блага от данного государства, способствующие росту бизнеса. Следовательно, активный предпринимательский доход должен облагаться преимущественно у источника, а пассивные доходы – преимущественно в стране резидентства их получателя.

Другой американский профессор Вальтер Хеллерштайн[202], говоря о косвенных налогах, отличает их от прямых налогов, правила разграничения которых более или менее регулируются международными договорными нормами, например нормами о постоянном представительстве (permanent establishment). В отношении косвенных налогов международных договоров почти не существует, однако косвенное налогообложение регулируется нормами международного обычая. К примеру, налоговое обязательство возможно только при налоговой привязке, т. е. фиксированном образовании, хотя принципы его определения не унифицированы.

Несмотря на различия в подходах, обе доктрины признают право государства взимать налоги при наличии связующего фактора, который «привязывает» налогоплательщика к государству и к его налоговой юрисдикции. Как пишет Ч. Густафсон[203] и др., обычно перечень налоговых привязок, обеспечивающих необходимую связь (nexus) субъекта с государством, включает:

– гражданство (национальную принадлежность)

– домициль или резидентство

– присутствие или ведение бизнеса на территории страны

– нахождение имущества на территории страны или осуществление сделок или транзакций, в результате которых получен доход, на территории страны.

Указанные принципы установлены в качестве принципов международной налоговой доктрины во внешней политике США[204]. Согласно официальным документам, закрепляющим эти принципы в США, если государство пытается реализовать налоговую юрисдикцию, не подкрепленную одним из связующих факторов, то это будет нарушением обычного международного права (customary international law).

Таким образом, несмотря на слабую теоретическую базу, все-таки можно утверждать, что в теории современного налогообложения общепринят консенсус о том, что государство может взимать налоги только при обоснованной или существенной связи/привязке налогоплательщика к государству (гражданство, домициль, резидентство) либо при наличии связи между государством и экономическим событием или явлением (например, трансграничная сделка), в которые вовлечен налогоплательщик; или связи между государством и имуществом, которым он владеет и в отношении которого взимается налог. Ключевая проблема в данном случае состоит в определении достаточности или обоснованности такой связи или привязки. Когда привязка, создаваемая государством посредством применения налога, не может считаться достаточно обоснованной, возникает ситуация нелегитимности фискальной юрисдикции.