Р. Карнап утверждал: «Философия отныне не признается, как особенная область познания, стоящая рядом или над эмпирической наукой». Ему вторит М. Шлик: «Философия не есть система утверждений, она не есть наука». Шлик замечает, говорят, что философия – это королева наук. Очень хорошо. Но «нигде не написано, что королева наук сама должна быть наукой». Это было написано в 1930 году, а в 1962 А. Айер высказался в том же ключе: «Если подходить к философии с теми же мерками, с какими мы подходим астрономии или ботанике, то её вряд ли можно назвать наукой» [2. С. 47]. В самом деле, вряд ли можно назвать философию наукой?

С чем имеет дело философия? Большинство философов утверждают, что имеют дело с миром. Представители Венского кружка утверждают, не с миром, а с тем, что о нем говорят, т.е. с языком. Все наше знание, как научное, так и обыденное, выражается в языке. Задача философии состоит в анализе и прояснении предложений науки, в анализе употребления слов, в формулировке правил пользования словами. Язык – подлинный предмет философии. С этим положением согласны все позитивисты. Но далее их мнения несколько расходятся.

Так, Карнап интересуется не языком вообще, а научным языком. Философия представляет собой логический анализ языка науки, или иначе, логику науки. До 30-х годов логику науки Карнап понимал как логический синтез науки. Он полагал, что анализ языка науки может быть исчерпан выявлением формальных синтаксических связей между терминами и предложениями.

В работе «Логический синтаксис языка» (1934) Карнап писал: «Метафизика более не может претендовать на научный характер. Та часть деятельности философа, которая может считаться научной, состоит в логическом анализе. Цель логического синтаксиса состоит в том, чтобы создать систему понятий, язык, с помощью которого могут быть точно сформулированы результаты логического анализа. Философия должна быть заменена логикой науки – иначе говоря, логическим анализом понятий и предложений науки, ибо логика науки есть не что иное, как логический синтаксис языка науки».

Проблема в том, что логический синтаксис сам представляет собой систему высказываний о языке. Возможны ли такие высказывания в принципе? Витгенштейн их категорически отрицает, а Карнап допускает. Он поясняет, что если мы не найдем нужных средств выражений в самом языке, то придется создавать специальный язык для объяснения языка науки и новый язык для объяснения этого языка.

Позиция Шлика несколько иная. Если Карнап был логиком, то Шлик в большей части эмпириком. Шлик говорит: «Великий поворотный пункт нашего времени характеризуется тем фактом, что мы видим в философии не систему знаний, но систему действий; философия есть та активность, посредством которой раскрывается или определяется значение утверждений. Посредством философии утверждения объясняются, посредством науки они проверяются… Философская деятельность наделения значением есть… альфа и омега всего научного знания». В другой статье он подтверждает свою мысль: «Специфическая задача дела философии состоит в том, чтобы устанавливать и делать ясными значения утверждений и вопросов». Итак, по Шлику, задача философии состоит в установлении значений. Наука имеет дело с истиной, а философия – со значениями.

Синтез позитивизма махистской версии с установками философии логического анализа привел участников Венского кружка к формированию исходных положений логического позитивизма. В 1929 Карнап, Ган и Нейрат опубликовали манифест «Научное миропонимание. Венский кружок». С 1930 Венский кружок издает совместно с группой Х. Рейхенбаха журнал «Erkenntnis» («Познание»), пропагандирующий идеи логического позитивизма. К концу 1930-х гг. в связи с гибелью Шлика, захватом Австрии нацистской Германией Венский кружок прекратил своё существование. Непосредственным преемником Венского кружка стало движение логического эмпиризма в США, возглавляемое видными участниками Венского кружка.