Логично предположить, что и вторая ветвь – Homo sapiens sapiens, то есть кроманьонец – сформировалась за те же самые 400 или хотя бы 500 лет. Но тогда где-то должны же быть следы этого процесса! А их нигде пока нет.

Где же и когда появился человек современный, то есть Homo sapiens sapiens? Как все поняли из предыдущих глав, на этот главный, самый животрепещущий вопрос внятного ответа до сих пор нет. Несколько раз по ходу изложения подчеркивалось: мы не знаем в точности ни времени, ни места возникновения проторас. Хотя в научной литературе имеется немало «окончательных» открытий центров или очагов антропогенеза, ведутся ожесточенные дискуссии на этот счет и даже есть научное направление «геногеография».

Особенно тупиковая ситуация сложилась вокруг европеоида, в том время как расогенез негроидов и монголоидов более или менее убедительно привязывается в первом случае к Центральной Африке, во втором к Центральной Азии.

Настало время остановиться на этой загадке подробнее. Два вспомогательных вопроса облегчат нам задачу.

Во-первых, почему колоссальные людские миграционные потоки европеоидов почти всегда стекали только сверху вниз, с Севера на Юг, и почти никогда – наоборот?! Почему кроманьонец упрямо, «квант за квантом», стремился на юг вплоть до Южной Африки, Индии и Океании, выбивая с южных широт всех ранее расположившихся там конкурентов – вначале неандертальцев, а затем и собственных модифицированных потомков?

Во-вторых, если кроманьонец появился в виде современного человека на Севере, чуть ли не у кромки ледника, за полярным кругом, где никогда не было и нет ни человекообразных обезьян, ни гоминид, ни архантропов, ни даже палеоантропов, где никогда (!) не обнаруживают их останков, хотя находят останки антилоп и львов, – откуда, спрашивается, он взялся там, в столь неблагоприятной для зарождения жизни зоне, да еще сразу в столь совершенном, не требующем дальнейшей эволюционной доработки виде?!

Напомню вновь уже цитировавшиеся слова Ойгена Фишера: «Нордическая раса возникла в результате модификации позднепалеолитической расы на Севере по мере освобождения ото льда обитаемых ныне мест. Здесь возникла нордическая раса, тогда же она приобрела и свои типичные качества. Это наилучшее объяснение происхождения нордической расы».

Вот классический взгляд на проблему.

Но ведь это «наилучшее» объяснение ровно ничего не объясняет! Зная, что такая «модификация» не была по своей сути эволюцией и что «позднепалеолитической расе» просто не из чего было возникнуть в условиях «освобождения ото льда» (а тем более до того!) на Севере, мы встаем в тупик перед этими вопросами. До такой степени, что хочется спросить себя: есть ли возможность объяснить этот необъяснимый прорыв европеоида через все законы эволюции, если не прибегать к теории его божественного или инопланетного происхождения?

Да, такая возможность есть, но только одна. Последний и единственный шанс примирить непримиримое и разгадать тайну земного, а не небесного (материального либо идеального) происхождения европеоидов, связан с теорией литосферных катастроф, хоронящей загадку происхождения белой расы на дне Ледовитого океана.

* * *

Необходимость создания теории катастроф в истории Земли понимали многие выдающиеся ученые. В том числе в России Ломоносов считал, что причиной резкого изменения климата на Севере стало смещение (изменение угла наклона) земной оси. Но это только одна из нескольких научно аргументированных версий. На тот факт, что резкие разрывы, скачки в палеонтологической летописи невозможно объяснить помимо теории катастроф, указывали многие ученые, начиная с Ж. Кювье (XVIII век).