– Еще чего! – буркнула Ксюха.

Реакции бабушки она не удивилась, в очередной раз мысленно отметив, что у той какой-то совершенно иррациональный страх перед подарками судьбы. Мол, чтобы получить что-то, надо работать, страдать и превозмогать. А если вдруг что-то досталось легко и просто – это не считается и вообще не к добру.

– Я сказала – звони! Разве можно брать деньги у незнакомых людей?

– Можно. Он сам предложил.

– Взял и просто ни с того ни с сего предложил первой встречной соплячке такую сумму? Откуда они у него вообще? Может, он преступник какой! Нормальные люди так не поступают!

Ну да, нормальные страдают и превозмогают, а потом попрекают внучку каждой копейкой, потраченной на новый чехол для телефона или краску для волос.

– Хочешь сказать, нормальные люди не благодарят тех, кто им помог?

– Благодарят. Но поблагодарить – это, например, спасибо сказать, а не деньги в карман совать.

– Да почему? Разве плохо, если у человека достаточно денег, чтобы отплатить ими за помощь?

– Плохо, что ты опять не думаешь о последствиях. – Сдаваться без боя бабушка не собиралась. – Сколько раз тебе повторять: бесплатный сыр бывает только в мышеловке!

– Это не сыр, это плата за мой поступок.

– За то, что ударила человека по голове?

– За то, что спасла собаку!

Ксюха практически не врала, в этом не было смысла – зачем придумывать что-то с нуля, если хватает вполне реальных фактов?

Другое дело, что даже самые реальные факты бабушку все равно не устраивали. Пожалуй, этой упрямой женщине легче было бы поверить, что Ксюха сперла деньги из кассы соседнего магазина или ограбила дворника, получившего премию. Тогда хоть понятно было бы, из-за чего скандал.

Но бабушка раз за разом умудрялась делать проблему даже из хороших событий и добрых поступков, и этого Ксюха никак не могла понять.

– В общем, я принесла деньги, – не выдержала она, – забирай и трать. Хочешь – Серегиной матери отдай, хочешь – сапоги себе новые купи, хочешь – в помойку выбрось. Или вообще к психологу сходи – может, перестанешь уже подвох во всем видеть и орать на меня по любому поводу.

– Ах ты хамка малолетняя! – Бабушка замахнулась полотенцем, но Ксюха уже выскочила из кухни и захлопнула за собой дверь.

И в свою комнату дверь тоже захлопнула, громко и демонстративно, чтобы все слышали, как она обиделась.

Хотя на самом деле не так уж и обиделась. В конце концов, она свою бабушку уже пятнадцать лет знает и давно привыкла ко всем ее закидонам. Да и подвох во всей этой истории с деньгами действительно был, просто Ксюха не хотела о нем говорить. Не хотела, но прекрасно его осознавала и мысленно брала на себя всю ответственность за то, что может случиться дальше.

Потому что, когда серый волк поджидает девочку на лесной тропинке, нужно бежать, а не кормить его котлетами и чесать за ухом. Особенно если на прощание волк дает тебе ключ от своего логова.

Ключ выглядел как рисунок.

Собственно, это и был рисунок: Людвиг набросал его Ксюхиной ручкой в ее же тетрадке, на последней странице, и сказал, чтобы потом она этот лист вырвала и сожгла. На всякий случай. И еще сказал, что в таком виде ключ не сработает, потому что линии нужно обязательно напитать кровью. Именно ее, Ксюхиной, кровью. И тогда этот рисунок будет реагировать именно на нее, а ни на кого другого не будет.

И рисовать его надо было на каком-нибудь натуральном материале, без синтетики. На куске дерева, например. Или на камне. Впрочем, бумага тоже годилась, но больно уж хлипкой и недолговечной она казалась. Хотелось чего-то понадежнее.

Ксюха обшарила комнату и мысленно добавила в список подходящих материалов картонку и кусок кожи, оставшийся от старой куртки. Кожа, пожалуй, подходила лучше всего: и крепкая, и с собой носить удобно, даже в карман поместится. Но не сотрется ли с нее рисунок?