Конвейер начинался с ширмы из резиновых полос, делал плавный поворот и дальше, по прямой, шел сквозь ряд готовых к атаке «скорпионьих жал». Ленты занавески раздвинулись, и я увидел голого мужчину средних пропорций, привязанного к подвижному столу. Он что-то кричал, пытаясь освободиться, но простроченные желтыми нитками кожаные ремни прочно удерживали его на месте.

Транспортер подвез жертву к первому посту и заметно сбавил скорость. Манипуляторы с обеих сторон зажужжали, нацеливая иглы на беззащитное тело. Бедняга увидел сверкающие на кончиках жал блики и громко заорал.

Я повернулся к доктору:

– А почему процедура идет без наркоза?

– Сейчас морфий в полевых госпиталях нужнее, чем здесь, – сказал тот, но порозовевшая кожа и широко раскрытые зрачки выдали лжеца с головой. Похоже, ему нравилось слушать вопли жертв, а вид человеческих страданий доставлял удовольствие.

Тем временем пытки за стеклом продолжались. Чувствительные микрофоны улавливали каждый звук. Я слышал не только истошные крики мужчины, но и противный хруст, с каким иглы вонзались в его тело. Силиконовые трубки задрожали, по ним потекли разноцветные жидкости, накачивая беднягу химикатами и болью. Крики усилились. Страдалец задергался. Одна из игл с треском переломилась и теперь торчала из бедра сверкающим копьем. Голубоватый раствор толчками выливался из обломка, растекаясь лужицами по бледной коже пленника, черной ленте конвейера и стальным плитам пола.

Несколько минут подопытного пичкали жидкой гадостью, при этом транспортер все время двигался от одних манипуляторов к другим. Вместе с ним маленькими шажками перемещались и мы, чтобы ничего не упустить из виду. Наконец жуткие иглы остались позади. Человек уже не кричал, он сорвал голос и сейчас лишь сипло хрипел и дергал головой. Его лицо исказила гримаса боли, по телу пробегали судороги, а в тех местах, куда влили раствор, остались крупные шишки.

– Сейчас будет самый интересный момент, он так мне нравится, – доверительно прошептал коротышка и вплотную приблизился к стеклу. Толстые линзы очков стукнулись о прозрачную преграду. На бронированном стекле появилось мутное пятнышко – след от участившегося дыхания ученого-маньяка.

Конвейер поднес изуродованное тело к рядам изогнутых труб с распылителями на концах. Как только голова жертвы пересекла красный луч, лента транспортера остановилась. Из похожих на обычный душ рассекателей повалил газ и плотно окутал мученика белыми облаками.

Постоянно меняющий форму густой кокон шевелился, оттуда доносились странные звуки, словно кто-то шлепал веслом по воде. Потом скрытая под завесой жертва захрипела, захлюпала, забулькала горлом, как будто захлебывалась кровью.

Вдруг из динамиков вырвалось громкое рычание. Это произошло так неожиданно, что я вздрогнул. Кригер повернулся ко мне. Его глаза лучились счастьем, а на лице застыло выражение неподдельного удовольствия.

– Вы тоже это почувствовали? – Он вынул из кармана платок и промокнул выступившие на лбу капельки пота. – У меня на этом этапе кожа всегда покрывается мурашками. Но давайте смотреть дальше, скоро дойдем до моей инновации. – Кригер спрятал платок и снова прильнул к стеклу.

Я сглотнул, пытаясь сдержать в себе горячий ком тошноты. Несколько глубоких вдохов помогли справиться с собой и продолжить наблюдение за процессом.

Коридор наполнился громким гудением – невидимые колонки воспроизвели гул работающих внизу вентиляторов. Белые жгуты потянулись к прямоугольным раструбам воздухозаборников, постепенно истончая оболочку. Сквозь дымчатое облако проступили неясные очертания. Новое тело мало чем походило на прототип и заметно превышало его в размерах. Спустя полминуты я увидел точно такое же чудовище, что мне подкинула память незадолго до экскурсии, и снова как будто провалился во времени.