Тогда я не понимал, что такое «стили привязанности», и не был знаком с терминами «тревожный» и «избегающий», но именно там, в общежитии своей дочери, я многое осознал. Нежелание моей бывшей девушки эмоционально открыться и ее склонность уходить от конфликта соответствовали избегающему стилю, а моя потребность в эмоциональной близости и склонность цепляться за отношения – тревожному.

Авторы учебника утверждали, что такое токсичное сочетание стилей привязанности типично. Некоторые исследователи называют его «ловушкой тревожности-избегания», – и, если пара не осознает, что происходит, и не научится справляться с этим, она разрушает их отношения^>2.

Осознание пришло слишком поздно, чтобы спасти мой неудачный роман, но вызвало у меня сильное любопытство. Я захотел узнать больше об этой загадочной привязанности.

Теория привязанности была разработана британским психиатром и психоаналитиком Джоном Боулби (1907–1990). После Второй мировой войны Боулби работал в детских домах, где наблюдал за детьми, которые несмотря на еду, крышу над головой и доступ к медицинской помощи, развивались медленнее сверстников. Многие из сирот умирали. Ни одна из теорий детского развития не могла это объяснить.

В течение следующих десятилетий Боулби заимствовал идеи из эволюционной биологии, этологии и социальной психологии и разработал свою теорию привязанности. В двух словах, она утверждает, что, рождаясь беспомощными, дети ищут ответственного, компетентного опекуна и привязываются к нему. Обычно в его роли выступает мать, но им может быть отец, дедушка, бабушка, няня или иной взрослый, который находится рядом и удовлетворяет базовые потребности ребенка.

Поиск детьми постоянной заботы заканчивается либо успехом, ведущим к ощущению эмоциональной безопасности, либо неудачей, результатом которой становится чувство ненадежности.

Итог поиска формирует развивающийся мозг ребенка, затрагивая базовые эмоции и структуры личности и создавая набор убеждений и ожиданий относительно взаимодействия с людьми в целом. Это, в свою очередь, влияет на наши чувства и поведение в отношениях не только с романтическими партнерами, но и со всем миром. Называйте это «эффектом привязанности». В двух словах, первые привязанности являются центральными и формирующими, – и ставки как никогда высоки.

Для большинства из нас ранний опыт привязанности складывается еще до первых воспоминаний, обычно до двух лет. И тем не менее он достаточно силен, чтобы оказывать влияние на отношения на протяжении всей жизни^>3.

Это связано с тем, что система привязанности, как и репродуктивная система, является фундаментальной частью человеческой сущности. Это механизм, созданный природой для нашего выживания. Родившись, мы ищем тех, кто может нас защитить и удовлетворить наши потребности. Во взрослой жизни мы устанавливаем взаимоотношения с особенными людьми, которых мы любим и кому доверяем свою безопасность. Мы рождаемся ради взаимоотношений и никогда не перестаем нуждаться в них.

Ученые по всему миру посвящают себя изучению и доказательству теории привязанности и широко подтверждают результаты Боулби. Ежегодно проводятся сотни, если не тысячи исследований.

Томас Льюис и коллеги отмечают, что в первые годы жизни мы формируем паттерны отношений и накапливаем впечатления о том, на что похожа любовь^>4. Эта первая привязанность становится настолько центральной и формирующей, что влияет на наше восприятие не только романтических партнеров, но и других людей.