Для Густава это был близкий круг товарищей. Именно по отношению к своим тайным друзьям Густав чувствовал наибольшую приязнь, какую не испытывал до этого ни к кому, даже к родителям. Родственников он уважал, но истинное родство ощутил, только встретив тех, кто совпадал с ним по интересам, кто был «в теме». Это были его настоящие, видовые соплеменники.

2

В школьные годы Густав считал себя неформалом. Он обожал диснеевских злодеев, смотрел на кассетах фильмы ужасов и уже в тринадцать лет увлекся оккультизмом. Темные науки притягивали его. Он доставал заветные книги по магии в специальном магазине. Магазин был начинен эзотерической литературой и будившими воображение предметами. Хрустальные шары и блестящие медью поющие чаши с деревянными пестиками-резонаторами, обтянутыми замшей, пхурбы, четки, ритуальные свечи и ножи лежали тут и там в стеклянных шкафах.

В квадратных отсеках под витриной ждали своего часа разнообразные самоцветы: малахит, опалы, сердолик. Кроме книг в таких магазинах Густава особенно занимали имитации черепов, черные зеркала и разнообразные колоды Таро.

На рок-концерте или на тусовке ему случалось разговориться с другим начинающим оккультистом. Иногда они продолжали общение после концерта и обменивались книгами.

Именно так он познакомился с Владом. Новый друг был старше Густава лет на двенадцать. Он был из обеспеченной семьи и представился Густаву потомком старинного широко известного румынского рода. В этом довольно молодом еще человеке уже созрела жажда власти и способность получать эстетическое наслаждение от развращения других. С Густавом Влад впервые во всей полноте прочувствовал удовольствие от заражения другого своим пороком.

3

Несколько вечеров подряд они отправлялись на долгие прогулки и вели доверительные разговоры. Оба в черных одеждах. Густав в черных джинсах и футболке. Влад – в кожаных штанах и шелковой рубашке навыпуск. Оба носили модную в субкультуре тяжелую обувь с металлическими вставками на носках. Этот стиль был сродни униформе. Они шли вдвоем вдоль каналов, глядя на серую воду, и болтали обо всем – о любимой музыке, фильмах, книгах. Разговор сам собой плавно переходил на эзотерические темы. Они рассказывали о том необычном, что успели повидать и попробовать, исподволь соизмеряли и узнавали силы и способности друг друга.

Густав не мог похвастаться богатым арсеналом магических артефактов. В его личной коллекции было несколько камней черного оникса и клык акулы (который он выклянчил у отца), горсть могильной земли (он собрал ее на кладбище, но пока ни к чему не применил), черные свечи (на деле – обыкновенные хозяйственные свечки, которые он перекрасил в черный цвет) и главная его гордость – маленькая библиотека магической литературы.

Новый друг оказался гораздо опытнее. Он обещал показать Густаву кости животных и человеческий череп, живого ворона, шкуру змеи, благовонные порошки для обрядов и другие предметы силы, которые хранились у него дома.

Вдыхая прохладный влажный воздух, овеваемые ветрами с Невы, они говорили о виденных ужасах и чудесах, о совпадениях, снах и сложных опасных ритуалах. Словно бы стремясь перещеголять один другого, они по очереди называли более и более кошмарные обряды из тех, о которых им доводилось слышать. Магия Вуду – управление волей и создание зомби. Заговоры с помощью пропитанных темной энергией предметов – гвоздя из сгоревшей церкви, мыла, которым обмывали покойного. Таинственная сила «руки славы» – свечи, сделанной из ладони мертвеца, которую набивают его же жиром, а фитили делают из волос умершего. Сексуальная магия – ритуальное лишение девственности, призывание суккубов, совокупление с животными, целование зада козла на Лысой горе. Говоря о гомосексуальных магических практиках, молодые мужчины общались особенно непринужденно, искоса поглядывая друг на друга, как представлялось Густаву, с взаимным оценивающим интересом (Позднее это его смутное предчувствие оправдает себя).