– Сегодня ехать вроде и не надо никуда, – сказал Роман, вставая и намереваясь уходить.

– Как это не надо? Надо. К Терновских домой поедешь. Он тебя ждать будет. Отнесись к беседе неформально.

– Это как? – удивился Роман.

– Какие-то вещи для понимания надо будет зафиксировать, а для протокола – необязательно. Ну что я тебе объясняю? Ты не мальчик вроде, сам все понимать должен.

Лена сосредоточенно вела машину, иногда дежурно улыбаясь репликам словоохотливого пассажира.

– Лэто у вас плохой, дождлывый лэто. Развэ у вас арбуз растет? Пробовал я его. Болшой – но совсэм нэ сладкый. У нас нэ болшой – очен сладкый, – мечтательно говорил пассажир.

– У нас тоже арбуз сладкий, – вежливо и преувеличенно разборчиво, отчетливо произнося звуки возражала Лена

– Нэт, нэ сладкый, – категорично возражал пассажир.

Попсовым хитом десятилетней давности зазвонил ленин телефон. Не отрывая взгляда от дороги она нашарила на панели трубку.

– Да… Да, могу… Сейчас, только пассажира завезу по адресу… Да минут через пять… Да, знаю. Это на Горке, возле озера.

Лена положила телефон на панель, а пассажир спросил:

– Дэвушка, тэлэфон свой скажете?

Лена, не отвлекаясь от дороги, молча сунула ему простенькую визитку.

– Приехали.

Пассажир протянул ей помятую ветхую купюру и с надеждой спросил:

– Я вам завтра позвоню?

Лена взглянула не него довольно прохладно:

– Только по поводу вызова такси.

Машина с мягким шипением затормозила рядом с Романом. Некоторое время они молча ехали по извилистой городской улице, протянувшейся вдоль крутого горного склона. Неподалеку от администрации Лена остановилась, не выходя из машины взяла в автомате баночку горячего кофе с молоком и они поехали дальше, туда где цепочка пятиэтажек прекращалась и начинался подъем на Горку – коттеджный микрорайон, куда почти не долетала черная пыль от угольных терминалов. У шлагбаума они остановились, Роман перебросился парой слов с охранником, помахал красной корочкой в приоткрытое окошко и они медленно двинулись дальше по разбитой грунтовке. По бокам высились новые массивные коттеджи разной степени роскошности и аляповатости.

Возле довольно скромного двухэтажного дома они остановились. Лена осталась в машине. Она достала зеркальце и начала что-то подправлять в своем тщательно сработанном макияже. Роман вышел, позвонил в звонок.

Дверь открыл сам Терновских, крепкий полный мужчина лет пятидесяти пяти. Роман вспомнил старое прозвище Вячеслава Максимовича Терновских. В лихие девяностые был он больше известен под прозвищем Слава Кашалот, известен не только в Городе, но и за его пределами. Роман показал Кашалоту удостоверение, тот молча кивнул и жестом пригласил следовать за ним в дом.

Они прошли в просторный холл – чучела медведя, оленя и кабана, на стенах – пара пейзажей авторства каких-то безымянных художников. Сели за большой стол с могучими резными ножками, Роман положил на дубовую столешницу телефон и включил его на запись.

– Не надо, выключи, – резким жестом остановил его Терновских. – Так поговорим сначала. А потом уже для протокола.

Роман согласно кивнул.

– Дочь с вами проживала? – спросил он.

– Да. А позавчера она у подруги ночевать осталась. С утра оттуда должна была на занятия пойти. Это новый дом возле мореходки. Машину не брала, отсюда на такси уехала. Вчера утром позвонила перед занятиями, сказала что вечером у них какие-то планы, что еще останется, скорее всего. Вчера вечером не позвонила – а я значения не придал. Да если честно, даже и не подумал, что надо бы связаться. Закрутился как-то…

Терновский тяжело встал, подошел к окну, где серела осенняя хмарь.