С наступлением весны султан стал перебрасывать свою огромную армию через Фракию к стенам города, куда тяжелая артиллерия прибыла раньше, а он подошел с последним отрядом 2 апреля 1453 года, в понедельник Пасхальной недели. Мехмед поставил свой шатер, ставший штаб-квартирой, на возвышенности, напротив центральной части стен сухопутной стороны. Янычары стали лагерем вокруг него, и вблизи была оборудована огневая позиция с гигантским орудием и еще двумя – меньшего калибра. Император занял позицию прямо напротив позиции султана, у ворот Святого Романа, имея на флангах войска генуэзцев под командованием Джустиниани. Дабы продемонстрировать поддержку еще и христиан Венеции, он велел провести тысячу венецианских моряков, одетых в узнаваемую форму, по стенам, чтобы все турки могли их видеть.

Дипломатия не дала результата, и император написал султану: «Поскольку очевидно, что ты хочешь войны больше, чем мира, и я не могу удовлетворить тебя ни моими заверениями в искренности, ни моей готовностью клятвенно подтвердить лояльность, пусть будет так, как ты желаешь. Теперь я обращаюсь к Богу и взираю только на Него. Если Он пожелает, чтобы город стал твоим, кто сможет противиться этому? Если он дарует тебе желание мира, я буду только счастлив. Но я освобождаю тебя от всех твоих клятв и договоров со мной и закрываю ворота моей столицы. Я буду защищать свой народ до последней капли крови. Правь в согласии с Высшей Справедливостью, пока Бог не призовет нас обоих к Себе, чтобы рассудить».

Итак, ворота города были закрыты и мосты через рвы снесены. Для защиты стен с морской стороны под наблюдением генуэзцев была протянута цепь из деревянных понтонов через вход в бухту Золотой Рог. Она защищала двадцать шесть кораблей, стоящих в бухте. До этого семь кораблей – шесть критских и один венецианский – тайно отплыли, чтобы избежать осады, с семью сотнями итальянцев на борту. Но больше подобных дезертирств не было. Всю Святую неделю народ молился в церквях об избавлении. Когда она окончилась, султан в соответствии с законом ислама направил своих парламентеров с флагом перемирия и последним предложением мира. В обмен на добровольную сдачу он обещал сохранить жителям города жизнь и собственность под османским протекторатом. Горожане сдаться отказались. И 6 апреля начался обстрел. Неделю спустя он усилился и продолжался без перерыва в течение шести недель.

В стремлении проломить стены города султан полагался скорее на артиллерию, чем на людскую силу, причем не только на пушки и мортиры, но и на катапульты. Его войска, однако, не смогли добиться быстрого успеха. Хотя стены во многих местах были повреждены огромными ядрами, а несколько башен снесено, существенных проломов в стенах не было, и четырехчасовой штурм осман окончился неудачей. Греки под руководством Джустиниани быстро ликвидировали ущерб и укрепили ослабленные участки, используя для этого тюки шерсти и куски кожи, но там, где угроза была наибольшей, соорудили частокол из деревянных брусьев и бочек с землей.

Ничуть не успешнее оказалась и атака турок с моря, где корабли султана дважды пытались преодолеть понтонное заграждение на входе в бухту, и оба раза их постигла неудача. Более того, в середине апреля три генуэзские галеры, нагруженные оружием и боеприпасами и сопровождаемые греческим транспортом с Сицилии, смогли пройти через Дарданеллы и появились перед городом. Получив известие об их прибытии, султан лично отправился к адмиралу, чтобы отдать приказ. Он должен захватить и потопить суда и, если не сделает этого, пусть лучше не возвращается живым. В течение всего дня, на виду у жителей города, бушевало морское сражение. Корабли христиан, лучше вооруженные и управляемые опытными моряками, успешно миновали турок и благополучно вошли в убежище – бухту Золотой Рог. Султан, наблюдая за поражением своих кораблей с берега Босфора, настолько разгневался, что загнал своего коня в воду и, несмотря на свое невежество в морском деле, стал выкрикивать команды адмиралу и его экипажам, сопровождая их проклятиями. Но и это ничего не изменило. После сражения он излил на адмирала все свое негодование, подвергнув его порке и угрожая посадить на кол. Вместо этого он снял адмирала с должности и конфисковал всю его личную собственность, распределив ее между янычарами.