Он не передумал, мысленно радуюсь.

– Да, мы придём, – быстро ответила я. Он снова мне улыбнулся нежной улыбкой с ямочкой на щеке.

Но судя по Ирэн я не уверена в том, сможем ли мы посетить ярмарку, но если что, я смогу пойти и одна.

– Тогда увидимся позже, – он развернулся и пошёл дальше по коридору спускаясь по лестнице. Смотрю ему вслед, и думаю о том, какая у него широкая и красивая спина.

Когда Алин окончательно исчез из моего поля зрения я развернулась к Ирэн. Она стояла напротив двери Миши скрестив руки на груди, закрыв глаза и немного опустив голову, на лице читалось нетерпение. Для его же блага будет лучше, чтобы он открыл эту несчастную дверь прямо сейчас.

Как будто прочитав мои мысли Миша отпёр дверь.

Он стоит в пижаме и с сонными глазами, его русые волосы растрёпаны.

– Что происходит? – удивлённо спросил он.

– Что происходит? – перекривила его Ирэн.

Он уставился на неё в непонимании.

– Что-то случилось?

– Да! Ты и твои грёбаные остановочные сэндвичи случились, – рявкнула она.

– Что? Ты о чём?

– У тебя что, никаких проблем нет? Ты нигде не сидел всё это время? – с подозрением спросила она.

– Нет. Я принял душ, и сразу лёг спать, – отчитался он.

Смотря на него такого сонного, она поняла, что весело время провела только она. Её лицо покраснело то ли от стыда то ли от ярости.

Она зашипела, подошла к нему ещё ближе, и сказала:

– Значит, – она сделала паузу медленно приближаясь к нему, – ты съел нормальные сэндвичи, а мне подсунул просроченные? Поэтому ты был так мил и скупил мне несколько штук сразу, по уценке! Так ведь? Это месть?

Его глаза округлились, и он протянул руку к её плечу и нежно прикоснулся.

– Какая месть? Ирэн, ты о чём? Я бы никогда… постой, у тебя болит живот?

Её лицо стало ещё краснее, кажется, даже самый спелый арбуз не имеет такого оттенка красного, как сейчас на лице Ирэн. Она резко отдёрнула его руку, топнула ногой, зарычала, и ушла к нам в номер хлопнув дверью.

Я опять стою как вкопанная и не могу понять своих эмоций, но, кажется, я хочу рассмеяться. Плотнее сжимаю губы.

– У меня есть таблетки, я сейчас вынесу, – виновато сказал Миша.

– О нет, не нужно, если она узнает, что ты ещё и таблетки ей передал, совсем тебя пришибёт.

– Я не давал ей плохих сэндвичей, – нахмурил Миша лицо, – наверное у неё слабый желудок, – виновато сказал он.

Судя по его габаритам, это не у Ирэн слабый желудок, это желудок Миши может хоть железо переварить, и ничего с ним не будет.

– Не расстраивайся, она скоро забудет, – сказала я, но сама не была уверенна в своих словах. Но я же должна была как-то поддержать Мишу.

– Ага, как же. Плюс один косяк от Миши, в чёрный список Ирэн, – досадно произнёс он, и потёр одной рукой свои веки.

С Мишей мы договорились встретиться в семь вечера. Девочкам скажу, как только вернусь в номер. В запасе есть ещё два часа. Сейчас я хочу спуститься вниз и узнать у портье, где находится та самая главная улица, где проходит ярмарка.

Спускаясь по лестницы на первый этаж, я заворачиваю налево в полукруглую арку чтобы полюбоваться ёлкой в сверкающей гирлянде, которая стоит в центре пространства. Это помещение рассчитано только для гостей и представляет собой что-то типа общей гостиной. Здесь есть камин, в котором горит размеренный огонь, на вид очень мягкий диван, кресло и столик.

Полюбовавшись несколько минут, я выхожу из гостиной и направляюсь к ресепшену. Неторопливо шагая, я любуюсь отделкой стен отеля.

Подняв голову, я рассматриваю величественные потолки и удивляюсь тому, насколько чётко прорисованы витиеватые узоры, напоминающие солнце.

Из моих восторженных мыслей меня вырывает пронзающая плечо боль. Я дёрнулась и отшатнулась, прижимая руку к месту удара. В эту же секунду грубые руки обхватывают мою талию поворачивая лицом к себе.