- Я так за тебя испугался…

- Извини, это получилось случайно, - ровно ответила я, подавляя в себе ярость.

- Понимаю, - оборотень тяжело вздохнул. - Но до сих пор страх так и не отпустил мое сердце…

Я промолчала, потому что не верила ни одному его слову. Волнение Игната вызвано не заботой обо мне, а страхом потерять любимую игрушку, которой все это время была. Кукла… вот кем я себя чувствовала - ни прошлого, ни будущего, ни эмоций…

- О чем задумалась, любимая? - мужчина осторожно прикоснулся к моей щеке, вынуждая посмотреть на себя.

- Думаю о Марине. Она помогла организовать праздник, а мы так и не сказали ей спасибо, - схитрила я, решив выяснить, почему «любимая сестрица» до сих пор не примчалась в клинику, выказывать свое беспокойство о «невестке». - Надо купить ей какой-нибудь подарок. Или, может, возьмем ее с собой на отдых?  Что скажешь?

- Не получится, - ответил Игнат и в голосе его прозвучали некие нотки легкого раздражения.

- Почему? - сделала удивленный вид.

- На вечере один из моих деловых партнеров рассказал мне, что решил начать новый бизнес – открыть несколько магазинов брендовой одежды от известных модельеров. Узнав, что Марина лично знакома со многими модными дизайнерами и близка к миру моды, он пригласил ее к себе на работу, но приступать нужно было немедленно. Это очень выгодное предложение, от которого моя сестра не смогла отказаться. Марина уехала за границу еще позавчера. Но передавала тебе большой привет и пожелания скорейшего выздоровления.

- Ой, - я отстранилась от Игната и изобразила радость. – Надеюсь, у нее все получится. И возможно, на новой работе Марина встретит того, кого сможет полюбить. Она такая замечательная, и заслуживает счастья.

- Я тоже надеюсь, - раздалось в ответ, и я вновь прижалась к плечу оборотня, и облегченно вздохнула, мысленно радуясь тому, что мне не придется терпеть навязчивое присутствие его, так называемой сестры, а значит на пути к моей свободе стало на одну преграду меньше.

***

С момента моей выписки прошло несколько дней. Я чувствовала себя великолепно и была полна сил, синяки на теле как-то очень быстро исчезли, а память полностью восстановилась. Мне оставалось только одно - набраться терпения и подгадать удобный момент для бегства.

Игнат все это время настаивал на постельном режиме, мотивируя тем, что мне необходим покой. Спорить с ним я не стала, и даже, наоборот, показала свою покорность, тем самым пытаясь успокоить его подозрительность. Я старалась быть тихой, послушной женой, которая безумно любит мужа и не хочет его волновать. Игнат уходил на работу, а я не покидала пределы второго этажа, прекрасно понимая, что наша домработница Татьяна каждый вечер ему докладывает о происходящем в доме.

За эти дни я спокойно подготовилась к предстоящему побегу – уложила в небольшой рюкзак самые необходимые вещи, туда же спрятала документы и часть денег из сейфа. Игнат всегда держал наличные дома, выдавая раз в месяц домработнице определенную сумму на текущие расходы, и я была уверена, что он обнаружит пропажу нескоро.

Перебрав свои ювелирные украшения, забрала несколько, которые, на мой взгляд, было проще всего продать. Впереди меня ждала неизвестность, а они стоили целое состояние. В конце концов, за два года плена я заработала некую «моральную компенсацию».

А вот маленький золотой кулончик в виде тюльпана подцепила на тонкую цепочку и надела на шею. Теперь я понимала, почему он так привлек мое внимание в ювелирном магазине. Именно такое украшение, вернее, очень похожее, мой отец подарил Анечке на «первый зубок», со словами, что дочка – для родителей это цветок, который они должны растить, холить и оберегать, а когда придет время передать в руки мужа, и уже он в дальнейшем станет для него заботливым садоводом.