Готов я подчиниться Вам и не перечить,
Мне важно знать бы, что я Вам не чужд.
Хочу лед сердца тонкий растопить вещами,
Которые Вас могут восхитить.
Я знаю – любите Вы нас, мужчин, ушами…
А я ведь из породы волокит.
Забудь меня
Забудь меня!
Не пробуждай же чувств порывы.
Не мучь себя!
Ко мне будь только справедливой.
Не плачь при мне,
Не падай на свои колени…
Гляди в манеж –
Игру все смотрят на арене.
Я так устал
Выслушивать твои терзанья.
Я не роптал…
И не нужны мне оправданья!
Ты вспомни все!
Как я страдал с тобой доныне:
Кто был сосед –
Тебя я видел с ним в машине.
Ты мне врала,
Что все это не повторится.
Я не скала!
Теперь свободен я, как птица.
Реминисценции из детства (В. В. Алентовой)
Отца не стало вдруг в три года у шалуньи,
Мать пропадала в театре… Как-то надо жить…
Одна она была в квартире аж с полудня,
Играя – как и мама в театре, – не скулив.
А кукол не было. У ней была бумага,
И из нее их мама ловко мастерила.
От этих куколок имелся дух имаго:
Воображала действо, с ними говорила…
Ей мамочка не могла позволить сладости:
Мороженое, пончики или конфеты…
А для малышки это – источник радости,
Ребенок еще мал и не растет аскетом.
А тут такое искушенье! В сумке… деньги.
Быть может мамочка и не заметит даже…
Хотелось ей покаяться об инциденте,
Но мать копила деньги и была на страже.
Как мама плакала, ту кражу обнаружив!
Она, конечно, знала об ее желаньях
И не ругала, тем ее обезоружив…
Ведь понимала – крошке нужно воспитанье.
Однажды крошка малярией заболела.
Мать ей лекарство по часам принять велела,
Показывая, как будут выглядеть часы…
И нечем сладким было ту горечь закусить.
На день рожденья ее как-то приглашают
К соседям рядышком, в более богатый дом…
Она поспешно вкусный пирожок съедает,
Ей блюдо с ними пододвигают, видя то.
И тут она характер сразу проявляет,
Отказывается молча напрочь что-то есть.
Что съела быстро пирожок… она страдает.
Она решила, что не уронит мамы честь.
Одно весьма суровое воспоминанье –
Увозят маму заболевшую в больницу,
Ее, еще совсем малышки, то страданье…
Куда увозят ее маму эти лица?
И уже взрослой в Москву приехав, не могла
Она лет тридцать слышать песню «Эх, дороги»…
Ведь неотложка маму из дому увезла:
Напоминала эта песня те тревоги.
И ее матери характер и привычки
Она взяла для своей жизни за основу.
Рожденная на севере, теперь москвичка:
Ее характер, как у матери – суровый.
Альберт Эйнштейн…
Кому же показал язык Эйнштейн
На всем известной черной литографии?
Он выиграл в те годы его гейм
И тем заслуживает эпитафии.
Ведь он рассматривал свою модель,
Как некую ступеньку в познавании,
Чтоб в будущем пробить в умах туннель
Теории такой существования.
Теории относительности гений –
Альберт Эйнштейн бессмертен навсегда!
Он вызвал в жизни столько недоумений,
Что споров не смолкает суета.
Потушен до утра ночник
Казнящие отрывки книг
Вновь перечитаны, как прежде.
Потушен до утра ночник,
И мысли роятся в надежде:
Что завтра будет новый день,
Ей, может, много легче станет
От сердца до концов ногтей:
Не будет в доме больше паник.
Случилось все это всерьез.
И видеть больно, неприятно…
По коже аж бежал мороз,
Хотелось капель валерьяны.
Не чувствует она вину
Или скрывает так умело.
Она подобна шалуну
И просится домой несмело.
В ее больших глазах туман,
Ей неуютно в этом месте.
Ведь по природе – атаман.
Ее натура вся в протесте.
И мне ее безумно жаль.
Здесь время тянется так нудно…
Отсутствует тут календарь,
Волнения – сиюминутны.
Всегда общительна была –
Сейчас она не в лучшем виде.
Ей вовсе не до юных ласк,
От встряски ей самой обидно.
Когда она вернется в дом:
«Хочу я верить в такой исход,»
Забудем думать о худом
И будем вместе встречать восход.