Патрули на линии карантина никого силой не удерживали. Взбрело тебе в голову сунутся за черту – пожалуйста. Их дело стребовать «военный налог» и предупредить о последствиях.

___________________
1. Речь идет о характеристиках дара у темных магов: уровни бывают трех категорий и вне категории, виды по характеру развития – вектор и каскад, типы дара (возможность работать с силой грани) условно обозначены как «пульс», «волна» и «поток». В «потоке» отдельно выделяют самостоятельные подтипы «привратник» и «проводник». Подробнее о даре в двух первых книгах цикла «Некромант и Я»

11. Глава 11

– Куда ты шла – спросил некромант, прервав мои размышления.

– В местечко Иде-Ир.

– И ты знаешь, как туда добраться?

– Приблизительно.

Темный присвистнул с видом человека, собирающегося покрутить пальцем над макушкой.

– Что? – натопырилась я.

– Меня всегда восхищали люди-нелюди, способные на настолько героически-идиотские поступки.

– Тогда отведи меня туда сам, раз ты так восхищен.

– Я некромант, а не экскурсовод. Я поднимаю трупы, упокаиваю трупы…

– Мне не нужна экскурсия, я просто хочу, чтоб ты проводил меня до Иде-Ир.

– Поднимаю трупы, упокаиваю трупы.

– А за деньги? – предложила я, хотя никаких денег при мне и в помине не было, но возможно, я смогу достать их по прибытии на место.

– За деньги, все за деньги. – утвердительно сказал темный. – Упокаиваю трупы, поднимаю…

– Кроме трупов можешь что-нибудь поднять? За деньги?

– Хм.. – темный методично меня оглядел, уделив особое внимание округлостям. Пониже спины, повыше пупка… Вернулся к тем, что пониже спины, и похабно ухмыльнулся. – Например, что?

– Свою задницу! – не выдержала я. – И отвести меня в Иде-Ир! Идиот…

– Звездочка моя, – очень ласково произнес некромант, и я так ошалела, что замерла, уставившись на него во все глаза, но этот придурок обращался не ко мне. Он тщательно отчищал вытащенным откуда-то обрывком ветоши лезвие лопаты и говорил исключительно ей. – Не пойму никак, эта истеричная особа пытается нас оскорбить или нанять?

Тьма хранящая, у этого уникума не просто крышка хлопает, у него вообще в домовине пусто, поскольку жилец, он же мозг, встал и ушел погулять.

– Отведешь? – уточнила я.

– А работу за меня кто сделает? Мне за нее реальные деньги платят, а не воображаемые.

– Вернешься и доделаешь, дальше линии карантина твои мертвяки все равно не убегут.

– Умри, обуза. Или давай я тебе карту подарю и пошлю. В нужную сторону. И покой… иди себе с миром.

Он уже не сидел, возвышался надо мной, чуть склонившись вперед и уперев лопату в мысок сапога и держа ее между нами как посредника в споре. Светлые сферы зрачков начало затягивать мглой. Выглядело угрожающе, но меня несло по кочкам от отчаяния. Я просто хотела умереть спокойно на том кладбище, а этот псих выдернул меня обратно, не спросясь.

– Ты вообще с живыми людьми умеешь нормально разговаривать?!

– Живые! Ау-у-у-у-у-у, – завыл темный в сторону, приложив ладонь ко рту, потом приложил к уху, будто прислушивался. – Никого нет. А с собой говорить – это патология.

– А с лопатой нет? – съязвила я.

– Вот когда она мне отвечать начнет…

– А я?

– Я тебя из-за грани достал, забыла? Ты порченый продукт. Смирись и живи теперь с этим.

Он перехватил лопату, нагнулся, поддел лямку рюкзака, закидывая на плечо, нервно колданул что-то на кострище – остатки хвороста и тлеющие угли превратились в черный сыпучий песок и осели – и ломанулся прочь с поляны в противоположную от реки сторону.

Я стояла с комом в горле и чувствовала, как вновь натягивается, оживает петля договора, будто этот псих одним своим присутствием невероятным образом ослаблял действие привязки. Через полчаса я буду чувствовать врезающуюся в шею и поперек сердца леску, силы начнут таять, станет трудно дышать, потом я лягу, как лежала на том кладбище, буду вспоминать свою никчемную жизнь и ждать, когда грань милосердно распахнет врата, за которыми, может быть, и я очень этого хочу, меня встретят мои родители.