Почему он другой? Не такой, как Ник? Как было бы замечательно, если бы именно Алекс оказался моим старшим братом! При нашем расставании он невзначай обронил, что на выходные уезжает с семьей в Гринсборо, и сейчас мне отчаянно захотелось, чтобы он вернулся и оказался здесь! И чтобы Ник вел себя нормально, а не кривил презрительно губы и не насмехался, ведь Алекс сам сказал, что он мне друг!

Эта мысль одновременно смутила и обрадовала.

Я завязала волосы в высокий хвост, взяла тарелку с печеньем и, широко улыбаясь, отправилась в гостиную, где возле телевизора сидели мальчишки – трое. Они резались в приставку и о чем-то оживленно болтали, но, заметив меня, повернули головы в мою сторону.

– Кто это? – спросил рыжеватый парнишка, одетый в мешковатую футболку. На его голове криво сидела бейсболка с логотипом незнакомой спортивной команды, и сам он выглядел упитанным здоровяком. – Что за девчонка?

– Это Лена, моя младшая сестра, – к моему удивлению вполне спокойно начал Николас, но вот закончил в своем духе: – Нашлась, бродяжка. Она теперь здесь живет, и моя новая мамочка хочет, чтобы мы с отцом ей задницу подтирали. Покупают ей все по первому требованию, словно она принцесса! – Он недовольно хмыкнул, показывая друзьям свое ко мне отношение: – Таскается за мной, как прилипала! Надоела!

– А она симпатичная. Плоская, правда, как доска, – сказал еще один мальчишка, постарше, забравшийся на спинку дивана. – Сколько ей лет, Ник?

– Одиннадцать. Но если кто-нибудь из вас ее тронет – башку оторву! Ясно? Даже не смотрите в ее сторону! Я и только я – ее личное исчадие ада!

Все притихли, я тоже растерялась. Громко рассмеялся лишь темноволосый мальчишка – четвертый. Он сидел на полу, с джойстиком в руках, поэтому я не сразу его заметила.

– Ай-яй-яй, Ники, – негромкий голос прозвучал насмешливо. – Ты повторяешься, дружище, – заметил он с холодной ленцой. – Это были мои слова, и говорил я о своей сестре Виктории. На кой черт нам сдалась твоя принцесса-бродяжка? Лучше скажи ей, пусть уже захлопнет рот, подаст печенье и свалит! Здесь ее некому развлекать!

Что?! Я во все глаза смотрела на мальчишку и не могла поверить своим глазам и тому, что слышу. В этом городе у меня был один друг, и выглядел он его точной копией!

Вот только синие глаза сегодня казались темнее и смотрели из-под длинной челки совсем иначе – равнодушно и совсем без участия, словно видели меня впервые. И жестче выделялись скулы на холодном лице.

Я опешила, услышав такие грубые слова.

– Алекс? – выдохнула и голос дрогнул. – Разве ты меня забыл? Это же я – Лена! Помнишь магазин?!

– Не помню. Оставь печенье и исчезни, Лена!

Мальчишки переглянулись, а потом разразились смехом. И громче всех мой брат Николас.

Но ответил рыжий толстяк, повалившись к друзьям на диван:

– «Ах, Алекс, разве ты меня забыл? Как ты мог!» – тонко передразнил он меня, сымитировав мой голос. – Вот же тупица! Нет, это не Алекс, глупая! Это Картер – его брат-близнец! Ты их спутала!

Покраснев от стыда, я попятилась, оставила печенье на столе и выбежала из комнаты.

Наверное, провидение сжалилось надо мной, потому что в этот момент из окна в прихожей я увидела Алекса, выезжающего со своего двора на велосипеде и поглядывающего на наш дом.

Быстро надев куртку и кроссовки, я предупредила маму и поспешила выйти к нему, оставив чванливых идиотов смеяться надо мной в одиночестве, все еще удивляясь, как могут два мальчика быть такими разными и такими похожими одновременно.

С тех пор я старалась не замечать насмешки Николаса, не заговаривать с ним без надобности, и не пересекаться с его друзьями в нашем доме. Маме не жаловалась – ей тоже приходилось непросто. Папа часто ее куда-то увозил и почти не отпускал от себя. Иногда я слышала, как он довольно резко говорит с ней, но все это происходило за закрытыми дверьми их спальни, и при мне мама никогда не показывала, что ее это беспокоит.