Солнце скрылось за горизонтом, уступив место новорождённому месяцу. Ночь была тёмной, но свет многочисленных ламп разгонял сгустившийся мрак. Пламя огней отражалось в отполированном до блеска почти чёрном камне фалассийского дворца.

Переливались шелка и атлас платьев. Развевались ленты, вплетённые в волосы. Струилось кружево. Две ослепительно красивые пары царили над балом.

Король Змей и король Журавль смеялись и веселились, не замечая друг друга. Они, как будто получив то, что давно жаждали, совершенно позабыли о своей вражде. Однако оба, не зная того, были связаны друг с другом своим противостоянием, как связаны лишь пламя огня и порывы ветра.

Их дамы кружились в танце, не зная устали. Обе были прекрасны, но не походили друг на друга, как земная твердь и водная стихия: загорелая и пышногрудая Джилия в ореоле тёмных волос и бледная изящная Лилио, прячущая русалочьи глаза под белоснежными ресницами.

Катан следил за русалкой, точно заворожённый. Ни красота, ни певучий голосок, ни грациозная пластика её движений и даже ни идеально выполненная работа его ученицы не интересовали мага.

Внимание его притягивало нечто другое. Нечто, что заставляло его сердце сжиматься от жалости к этому созданию. И в то же время удивляться чудесам Единого…

Дженна лежала на берегу моря, прижав руки к животу и стиснув колени в мучительных приступах боли. Солнце ли зашло или в глазах у неё померкло, девушка не знала. Сознание её стало зыбким, словно туман. В голове перешёптывались голоса.

«За всё нужно платить, – говорили они, сплетаясь, перемешиваясь, теряясь и вновь появляясь, как силуэты детей, играющих в догонялки между пустынными барханами. – Чтобы кто-то родился, кто-то должен умереть… Каждая отнятая тобою жизнь меняет нечто и внутри тебя. Безвозвратно. Такова цена за это… Цена… Цена… Частицу тебя…»

– Я заплатила сполна! – зло крикнула им Дженна. – Я потеряла всё, что было мне дорого…

Её лихорадило. Тьма будто пережёвывала тело. И не было больше тех тёплых чёрных крыл, которые спасли её от забвения в Сером лесу Сия…

– …Сайрон, – выдохнула Дженна. – Сайрон… помоги мне… Сайрон…

«Просто подари мне надежду на любовь, Дженна… – молила Лилио. – Взамен я отдам тебе всё, что пожелаешь. Моя жизнь – в твоих руках… Всё, что пожелаешь…»

«Моя жизнь… – пело эхо. – Чтобы кто-то родился, кто-то должен умереть…»

– Я готова пожертвовать своим счастьем, – говорила чародейка.

«Сет… Сет…» – шептали призраки.

«Мои эксперименты обошлись очень дорого, – звучал голос учителя. – Хранитель не должен пытаться препарировать божественный Замысел и вмешиваться в естественный ход событий… Помни об этом, Дженна… Дженна…»

– Дженна… – голос обрёл чёткость.

Девушка ощутила прикосновение рук. Они были жёсткие и тёплые… почти горячие. Мужчина вырвал её из объятий влажного песка, бережно поднял, понёс куда-то, уложил на сухое, накрыл своей одеждой.

Сквозь бессилие и бред Дженна слышала хруст ломаемых веток и пение огня. Постепенно воздух стал теплее, и озноб отпустил чародейку. Её губ коснулся край фляги.

– Пей, – сказал Катан.

Запах был приятный, и Дженна повиновалась. Она сделала глоток. Сладкое вересковое вино немного прибавило ей сил.

– Прости, – прошептала она сквозь слёзы. – Я не могла иначе…

– Я знаю, – сухо ответил маг.

Дженна заставила себя распахнуть глаза. Мир постепенно прояснялся. Была ночь, горел костёр. Катан сидел на расстоянии вытянутой руки от девушки и смотрел на огонь. Отсвет пламени танцевал на его загорелом лице.

Мужчина был так близко – и одновременно стал таким далёким. Кто из них отдалился? Катан, узнав, что натворила его ученица? Она… прочитав его дневники? Или же оба?