– …В чём причина её страданий? – прошептала Дженна.

– Умирание, – ответил Катан. – Беременность не всегда приносит новую жизнь… Третий ребёнок пришёл к моей матушке, чтобы проводить её на Тот берег. Меритамон была величайшей хранительницей. Но её силы не хватило на то, чтобы родить троих…

Видение померкло. Тревожный закатный свет сменился ярким днём. Крики чаек и ласковый шелест волн постепенно развеяли болезненное напряжение.

Дженна отпустила руку мужчины и вздохнула:

– …Ты думаешь, я не смогу родить и одного хранителя, так?

– Мы те, кем себя считаем, малышка, – покачал головой Катан. – У тебя тело хранительницы, но твоя человечья душа порой забывает об этом… Я думаю, что есть определённый риск, о котором ты должна знать. Но, – он улыбнулся, – также я помню, что ты смелая, ты преодолела немало трудностей… Думаю, ты справишься со всем, что ни пожелаешь.

Дженна задумалась, обратив взор на черепаху.

– Я запомню урок. Но я уверена, что всё будет хорошо. Я чувствую это.

Катан тепло улыбнулся девушке:

– Это главное…

– И всё-таки жаль, что в твоих куклах не могут поселиться свободные души… – ответила на его улыбку Дженна.

– Может быть, когда-нибудь я создам достаточно совершенную для этого куклу, – кивнул маг. – Хотя иногда мне кажется, что мои творения гораздо сложнее, чем просто оттиск моих сфер.

– А в чём это выражается? – заинтересовалась чародейка. – Как ты определяешь, что кукла – всё ещё твоё отражение, а не кто-то ещё?

– У них должны появиться собственные мечты… – объяснил мужчина. – Наши мечты рождаются в неповторимом свете личности.

– Красиво, – заметила Дженна.

– …И злость, – вдруг добавил Катан.

– Что? – удивилась девушка.

– Я не рискнул делиться с моими созданиями сферами таких чувств, как злость и страх, – пояснил Катан. – Так что они бесстрашные и добрые…

– О, но твоя Прима не показалась мне такой уж доброй, – усмехнулась чародейка. – Она как будто сердилась из-за того, что мы нарушили её уединение!

– Прима скорее бесчувственна. Она была первой из выживших творений… Тогда я вообще не закладывал в них какие бы то ни было эмоции. Больше других чувственности досталось Третьей…

– Поэтому Первой не интересно с другими куклами?

– Скорее всего. Но… – Катан нахмурился. – Если честно, Дженна, я очень удивился, когда она согласилась с твоей мечтой о собаке. Я никогда не мечтал о собаке или о кошке.

– Так может быть, в твои скворечники всё-таки прилетели пташки? – улыбнулась чародейка.

– Возможно, чудеса иногда случаются, – согласился Катан, вновь посмотрев на черепаху. – Даже с магами…

* * *

В один вечер произошло чудо, которое заставило Дженну глубоко задуматься над словами учителя. Чародейка как раз подходила к лестнице, ведущей на танцевальные террасы, когда с ней поравнялась Эльтирцэ.

С момента переезда на Фалассию Дженна редко встречала придворную даму во дворце, а с тех пор, как они с Катаном стали любовниками, кукла и вовсе пропала. В отличие от прочих, она не посещала ни танцевальные занятия, ни балы, ни театральные представления. Чародейка забыла про неё, пока не увидела у лестницы.

Эльтирцэ больше не пыталась подражать Дженне. Она была в чёрном парике и одета в вышитое розами ярко-синее платье. Эти алые цветы напомнили чародейке ночь, когда она, убегая из тронного зала, нечаянно задела куклу. Та упала, рассыпав букетик роз, сорванных в саду Катана…

В следующий миг Эльтирцэ, не поздоровавшись с Дженной и даже не подняв на неё глаз, сделала шаг вперёд, сильно толкнув девушку плечом. Спустить с лестницы бывшую наёмницу оказалось не так уж и легко, но сама Третья потеряла равновесие и кубарем покатилась вниз.