– Вашему другу будет очень плохо! – выпалил мужичок.

– Ему и сейчас хреново!

– Не ругайтесь, – вдруг сурово выговорил насупленный мальчик. – Мама говорит, что нужно уважать старших. А этот дядя вас старше.

«Вежливый человек» обернулся.

– Слышь, малой. Иди-ка ты… Мать свою поищи и не мешай взрослым дядям.

Мальчик попятился, глядя на «дядю», и вдруг, повернувшись к нему спиной, побежал к столикам фудкорта. Лысый усмехнулся и скомандовал другу:

– Гоша, хватай ботана!

Вместе они скрутили мужичка и, повалив его на пол, выдернули из рук планшет.

– Эй! – крикнул им охранник, на бегу вытаскивая из-за пояса дубинку.

– Как это вырубить?.. – тыча в экран пальцем, спросил приятеля парень с георгиевской лентой.

«Вежливый человек», освобождая товарища от проводов, небрежно бросил через плечо:

– Да крестик нажми и всё.

Гоша остановил свою «бэху» возле невзрачной типовой пятиэтажки. Один подъезд был похож на другой: сломанная лавочка, забитая бутылками урна в ореоле окурков. Сколько раз они сидели здесь, выпивали… Гоша подошёл к серой стальной двери со старым домофоном. Набрал номер квартиры.

– Кто? – голос тусклый, еле перекрывающий лёгкий треск помех.

– Это Гоша.

Ноги нехотя несли на третий этаж. Сегодня была не его среда. Утром звонил Киря и сказал, что в отъезде – прийти не сможет. Гоша набрал несколько раз Сохатого – полный игнор. Пришлось ехать самому.

На пороге уже ждала серая выцветшая женщина без возраста. Платок на голове, длинное траурное платье в пол. Лицо в глубоких морщинах, сведённые брови и усталый взгляд. Казалось, она постарела ещё на десять лет с прошлой недели.

– Здравствуйте, Тамара Витальевна, – сказал Гоша и инстинктивно опустил взгляд. Не мог смотреть в её погасшие серые глаза.

Сухой рукой женщина пригласила в дом. Гоша разулся в коридоре и прошагал на кухню.

– Я тут немного фруктов принёс. Вот, – он несмело положил пакет с продуктами на стол.

– Спасибо, – ответ был, как шелест берёзы за окном.

– Как он?

Тамара Витальевна опустилась на стул.

– По-прежнему… Лежит, бредит… Иной день бывают просветления: меня узнаёт, про вас спрашивает… А иногда – как сегодня…

Её голос надломился, она встала и подошла к окну. Гоша, не в силах оставаться с Тамарой Витальевной наедине, отступил в коридор.

– Я пойду проведаю.

Не дожидаясь ответа, он выскользнул в коридор.

Слава лежал на кровати с открытыми глазами, точно труп. Всякий раз, когда Гоша видел друга в таком состоянии, ему хотелось прислушаться, есть ли дыхание. Взгляд пустой, безжизненный, как будто рассматривает небо сквозь потолок, две квартиры и крышу.

– Здорово, дружище, – сказал Гоша, садясь на стул рядом с кроватью друга. Взгляд даже не дёрнулся.

Три месяца прошло, улучшений не было. Обследование выявило серьезные нарушения нейронных связей. Врачи говорили, что Слава «потерялся» в собственной голове.

– Киря не смог сегодня. Уехал в командировку, – извиняющимся тоном, произнёс Гоша. – Даже не знаю, что тебе рассказать. В выхи на футбол в Москву гоняли. «ЦСКА-Локо» смотрели. Крутой матч был. Сохатый голос сорвал, прикинь! Так орал… И всё равно армейцы продули… Вот. Мишаню Иволгина вчера видел. Весь важный такой, как в школе был, в пиджачке. С девчонкой встречается. Раньше таким вафлей был, постоянно люлей получал, а сейчас поднялся, большой начальник, типа. Вот…

В голову ничего не шло.

– А ещё по телеку сказали, что мы новые лазерные установки разрабатываем. Будут ещё технологичнее, чем у америкосов.

Слава ничего не ответил. Гоша посмотрел на беспомощно лежащего друга. Захотелось кого-нибудь ударить. Со всей силы, чтобы кровь ручьём текла, чтоб до хруста костей.