Утром тест упрямо показал одну полоску. Сказать ему правду или продолжать дальше играть в беременность?
Ира – джан
Ирка была – дылдой. В школьной шеренге стояла самой первой и мальчишки – одноклассники, которые дышали ей в пупок, обзывали: «Тетя достань воробушка». Она давала им звонкие подзатыльники и косилась на старшеклассников.
В продуктовом магазине Ирку иногда назвали девушкой. Она очень этим гордилась и всячески старалась избавиться от тонких мышиных хвостиков – непременным атрибутом школьниц.
Ирка долго уговаривала и задабривала родителей, чтобы они разрешили ей подстричься под каре. Наконец, они дали добро. Она мечтала произвести фурор, придя в школу с новой прической, но не удержалась и похвасталась одноклассницам: «А я сегодня в парикмахерскую иду. Подстригаться под каре».
– Тебе не пойдет, – сказала Юля Сорока, оценивающе разглядывая Иркины мышиные хвосты, выглядывающие из – под больших белых бантов.
– Это еще почему? – обиженно спросила Ирка.
– Волосы у тебя тонкие. Будут висеть, как сосульки, – пояснила, ухмыляясь Юля и, поправив свою толстую русую косу, вышла из класса.
Ирка ничего ей не ответила, только показала вслед однокласснице язык и, скорчив рожицу, сказала: «Бе – бе – бе».
«Посмотрим, что ты завтра скажешь, когда я приду с прической», – подумала она и побежала домой.
В парикмахерскую пошли с мамой. Там оказалась очень много теток разного калибра. Одни сидели с бигудями, другие с трубочками из фольги, нанизанными на волосы, третьи перемазанные краской. В парикмахерской стоял резкий запах аммиака и ацетона.
Мама подошла к рыжеволосой женщине в синем фартушке. Что-то сказала ей на ухо и кивнула на Ирку. Женщина указала пальцем на кресло под большим и глубоким колпаком – феном: «Пусть там подождет».
Ирка послушно уселась и стала ждать, разглядывая теток, похожих на инопланетянок. Мама ушла домой, готовить ужин. Тетки сновали туда – сюда. То сушились, то мыли голову и так по кругу. Вскоре Ирку согнали с насиженного места и, она пересела на высокий крутящийся стул.
Из-за ширмы вышла молодая женщина в таком же фартушке, как рыжеволосая. В руке у нее была маленькая баночка с черной краской, которую она быстро мешала стеклянной палочкой, ни на секунду не останавливаясь. При этом женщина разговаривала по мобильному телефону, прижимая его к щеке высокоподнятым плечом.
Она подошла к Ирке и стала красить ей брови черной краской.
– Мне не… – хотела остановить ее Ирка, но женщина недовольно округлила глаза, заставив замолчать и, сказала в трубку: «Да ты что? А он? А она?».
Ирка сидела, как каменная, боясь пошевелиться и посмотреть на себя в большое овальное зеркало. Женщина на несколько минут скрылась за ширмой. Потом вынырнула оттуда, все так же прижимая телефон к уху. Протерла Иркины брови, ваткой смоченной какой-то жидкостью и сказала: «Готово».
Ирка повернулась к зеркалу и не узнала себя. На нее смотрела совершенно незнакомая армянская девочка с черными широкими бровями. Ирка в ужасе закрыла лицо ладошками и побежала домой, подсматривая сквозь узенькие щелочки между пальцев. Больше всего на свете она боялась встретить кого – нибудь из знакомых.
Дома Ирка пыталась отмыть брови хозяйственным мылом, стиральным порошком и даже «Пемолюксом». Кожа вокруг бровей покраснела и опухла. Слезились глаза, а краска не поддавалась отмыванию. Вот что значит качество.
На следующий день в школе Ирка получила новое прозвище – Ира – джан. Под каре она так и не подстриглась, но зато сделала спиральную химию, от чего еще больше стала похожа на армянку.
Анфиса
В кармане брюк Игоря Анатольевича неожиданно завибрировал телефон, заставив его замереть на несколько секунд. Он перестал жевать кусок жареного мяса и, прислушался. Беззвучную вибрацию сменил траурный марш Шопена. Игорь Анатольевич тяжело вздохнул и быстро пережевывая, полез в карман за телефоном.