Как только друзья спрятались за дверью резиденции, я быстро зашагал широкой песчаной дорожкой, приятно хрустящей под ботинками. Повернул в сад, спустился вниз, к знакомому с детства сараю. Воспоминания о прошлом, мучавшие меня столетиями, радовали лишь той порой, когда все мое внимание было посвящено Визарию. Часами мы материализовывали бинты и жгуты из воздуха, создавали настойки и яды. Он единственный, кто хорошо относился ко мне и не боялся говорить правду. Все, что я знал о врачевании, алхимии и магии, было вложено старым добрым стариком, чудом оставшимся в живых. К сожалению, о наших уроках быстро узнала мать. Я трясся как душа грешника перед котлом с лавой, идя в ее кабинет, окутанный дурной славой. Местом, из которого не возвращаются. В Мадове не было никого консервативнее и непреклоннее моей матери. Даже отца боялись меньше.

Выбив весь воздух из моих легких, она остановилась лишь тогда, когда я захрипел, выплевывая сгусти крови на серый ковер. Мать шипела и исходила ядом от моего отказа понимать, почему старый мадовец не достоин внимания.

– Ты наследный принц и тебе нельзя таскаться с прокаженными. – твердил Морт, вытирая кровь с лица и залечивая раны.

– Ты сам пропадаешь у него сутками. – злился я, не понимая, почему лишь мне стоило сторониться самого интересного демона в моей жизни.

Брат, в отличии от меня, с пеленок впитал правила нашего мира и понимал, что проявление слабости, даже крошечной, влечет за собой необратимые последствия. Я же наивно полагал, что пока официально не достиг половозрелого возраста, к тому же являясь наследным принцем и будущим Правителем Мадова, мне многое позволено. Слишком поздно я осознал, что все совсем наоборот.

– Мали, боги, как я рад тебя видеть. – глаза старика искрились радостью.

– Ты совсем не изменился. – улыбнулся я ему, обнимая.

– Не говори глупостей. Моя шикарная шевелюра посидела и поредела местами. – засмеялся он. – Слышал о Морте, мне очень жаль. Взбалмошный мальчика, я любил его. Мисс Уна?

Я помотал головой, не в силах выговорить и слова. Ком в горле появлялся всегда, когда, вспоминая о ней, заплаканной и разбитой, всплывали в памяти.

– Она? – испугался старик.

– Жива, Визарий. Собственно, из-за нее я и пришел к тебе.

–Конечно. Что угодно. Ты был в имении?

– Престол мне не нужен. – выдохнул я напряжение. – Мне все равно, что будет с моим миром.

– Прости. Очень жаль, что так вышло. Понимаю, вы не ладили в последнее время, но в детстве были не разлей вода. – старик указал на небольшой стол со стульями под раскидистым деревом, приглашая присесть.

– Визарий, думаю есть шанс спасти Уну.

– Хвала богам. Рассказывай.

Мы присели за столик. Нам мгновенно принесли травяной чай, горячо любимый стариком. Пригубив немного и убедившись, что вкус остался прежним, я, улыбнувшись, спросил:

– Ты живешь тысячи лет и много чего знаешь. Мне нужно расшифровать старое придание. Мы в тупике.

– Конечно, Мали. Показывай и обещаю, сделаю все, что от меня зависит. Раскат грома пронесся по округе, вспугнув птиц с насиженных мест. Клочок бумаги со старым предсказанием, выведенным красивым почерком Камелии лег на гладкую поверхность стола, испещренную царапинами. Старик долго изучал написанное и спустя некоторое время прошептал.

– Как странно, я уже слышал эти строчки в детстве. Неужели правда? – старик зажал рукой рот и со страхом перевел взгляд на меня. После моего утвердительного кивка, добавил. – Когда я был совсем юн и пытался вписаться в общество, часто слышал, как солдатов воодушевляли этой историей. Говорили, Мадов обретет величие лишь утопив в крови остальные миры.