«Лучше сделать и пожалеть…» – сказала себе Лада и встала. Теперь дело за малым, нужно вспомнить, как их зовут. Александр и Светлана, да, это так, но вот отчеств её память выдать не смогла. Страшно, но Лада уже шагнула к ним, стоявшим совсем рядом. Мужчина взглянул с недоумением, подняв на неё карие, как у Лёши, глаза, но, кажется, сразу понял, кто это. Светлана лишь скользнула по приближающейся фигуре отрешённым взглядом. Она кусала губы, пытаясь сдержать слёзы, но те уже дрожали на ресницах, готовые скатиться вниз, на бледные безжизненные щёки.

– Здравствуйте, – Лада замолчала, принявшись крутить в руках голубой шарфик, сдёрнутый с шеи. Слова не шли, обессиленные, они словно застряли в горле тугим комком.

– Вы Лада? – В голосе мужчины ледяной холод.

А что она хотела? Радостных восклицаний и приветственных объятий. Сейчас не то время…

– Это я, да…

– Мы ждали вас вечером… А тут вот… – он едва сдержал горестный вздох. – Что за проклятый день! Ах, Лёша-Лёша …

– Саша, прошу, замолчи!

Женщина вырвала свою ладонь из его руки, отошла в сторону. Лада понимала её, и это состояние, когда не находишь себе места в ожидании известия, важней которого в этот миг ничего нет. Александр усадил жену на стул и, наклонившись, слушал, что она говорила ему. Спустя минуту, подошёл к девушке.

– Лада, вы езжайте домой, – произнёс он, отводя глаза в сторону. – Мы тут сами… Светлана нервничает…

– Почему?! Я хочу узнать о Лёше…

– Езжайте домой, – перебив, произнёс он твёрдо и взглянул в её глаза жёстким взглядом врага.

Этот взгляд сверлил Ладе спину, пока она шла к выходу. Подчинилась безропотно, почему? Она имела право быть рядом с Алексеем, но её прогнали, как нашкодившего щенка. Или это обезумевшая мать Тимура наговорила про неё гадостей?

Ещё никогда в жизни Ладе не было так плохо…

* * *

Вернувшаяся поздно вечером Альбина застала Ладу лежавшей на постели лицом к стене. Девушка даже не пошевелилась в ответ на звук открываемой двери. Несмазанные петли, будто странная птица коростель, скрипнули печально и громко, но Лада, накрывшись пледом с головой, не хотела знать, не хотела слышать, кто там зашел и зачем.

– Эй, подруга! – Альбина осторожно тронула её за плечо. – Лада, спишь?

Лада наконец поднялась, застыла, сидя на кровати, словно изваяние. Но через секунду, всхлипнув, бросилась подруге на шею, заплакала горько, сотрясаясь всем телом от глухих рыданий.

– Ну-ну, успокойся… – Альбина гладила её по плечам, целовала русую голову, уже понимая, что случилось что-то страшное. Дав подруге выплакаться, спросила осторожно: – Звонила тебе целый день… Скажи, что произошло?

Это вопрос вызвал новую порцию слёз. Наконец, перескакивая с одного на другое, Лада рассказала ей всё: и о страшной аварии, и о зловещих словах матери Тимура, и о встрече с Лёшиными родителями и её неожиданном финале. Поражённая, Альбина молчала, не зная, что сказать.

– Бедный Тимур… – произнесла она наконец. – А Леша… – взглянув на заплаканное лицо Лады, быстро добавила: – Выкарабкается, уверена! Сильный, молодой! Завтра с утра поедем и всё узнаем. А тебе-то досталось как, без вины виноватой сделали. Не понимаю, что за люди такие!

Попытка Альбины напоить подругу чаем с домашними пирогами не увенчалась успехом. «Аля, тут жить не хочется, а ты… Какие пироги», – пробормотала Лада и, отвернувшись к стене, снова легла в постель. Хоть и не уснёт, но эти разговоры невыносимы…

Уже перестала ворочаться Алька, заснула, задышала ровно, уже до утра стихли шаги в гулком коридоре, и в наступившей тишине громко, в полный голос зазвучали её мысли. Тишина, эта лучшая мелодия на свете, выслушает их, сделает отчётливее и яснее. Но у неё только одна мысль, и имя ей Лёша… Только бы выздоровел, только бы простил ей это белое платье… Как открутить назад это день? Вычеркнуть из жизни, словно его и не было?