Что в сердце мальчишки

Бьётся всё та же любовь.

Было бы замечательно, если стихи нам помогут встретиться и обрести друг друга. Да, всё-таки с надеждой легче жить. И если сейчас кто-нибудь спросит меня «Счастлив ли я?», то я с большой уверенностью ответил бы:

– ДА! Я ОЧЕНЬ СЧАСТЛИВ!

Мне нравится моя работа. И главное в ней не оплата, а призвание. Работаю я с удовольствием, получая необъяснимое удовлетворение. Да, мне нравится жить в общежитии, где много народа, и большое движение в узких коридорах. Здесь скука не прописана! Хотя я и живу один, но это взгляд со стороны. В моём сердце живёт любовь. И я рад, что она не угасает. Ни дела, ни прожитые годы, ни катаклизмы не уменьшили её, не притупили. Она только растёт и крепнет. А теперь и высокая цель есть у меня. Я не отступлю от мечты ни на шаг. И пройду по этому пути до самого конца, как бы мне не было трудно. Я смогу заставить себя исправить ошибки прошлого, если существует возможность исправления, а если нет – то забуду. Не позволю прошлому врываться в настоящее, и отравлять будущее.

Я хочу быть счастливым! И я буду им!

Мать заметила, что со мной произошла очередная метаморфоза. Теперь мои глаза (я даже чувствую это сам) излучают веселый блеск. Она потрепала меня по голове и улыбнулась. Без натяжки, от души.

– Всё хорошо, мама.

– А что было с тобой?

– Не знаю. Просто потерял ритм жизни. Но теперь всё будет хорошо.

– Я очень рада.

Если бы она только знала, как я рад этому. Перемены не прошли мимо и Анатолиного внимания.

– Ты справился с собой?

У меня не было возможности уйти от разговора, пришлось ввязаться.

– Да.

– Выкинул её из головы?

– Она не в голове, она в сердце, – возразил я. Иногда я придираюсь к словам, уделяя каждому особое значение. Так что некоторые мои знакомые смеются, говорят, что при разговоре со мной следует взвешивать каждое слово, проверять каждое ударение. А ведь от этого зависит слишком много. Переставь ударение на иное слово в предложении, и оно кардинальным образом меняется. Поистине, русский язык – самый богатый и самый сложный для обучения язык в мире. Я в этом убедился еще в школе. Он мне давался с огромным трудом, я до сих пор пишу с ошибками. Десятки правил, и в каждом – исключения.

– Пусть будет так, Спиноза. А из сердца ты её выкинул?

– Это же не вещица какая-нибудь, которую вот так легко можно взять и выкинуть.

– Хм, – он пожал плечами и закурил. Мне было приятно, что я загнал его в тупик. Даже смешно видеть его в таком положении. Ведь он всегда считал себя правым, а теперь растерялся от слов младшего, хоть и любимого, но непутевого.

– И это не мешает тебе?

Я посмотрел прямо в его глаза и с горячей уверенностью ответил:

– Нет! Наоборот.

За вечерним чаем, который в семье было принято пить долго и по много, велись обычные разговоры: про дела минувшие и предстоящие.

– Как рука? – поинтересовался отец.

– Порядок.

– Чем собираешься заняться?

– Поеду в Волгоград, – неожиданно для самого себя, ответил я. Видимо, где-то в подсознании я уже принял это решение, и теперь оно вырвалось наружу. Впрочем, мой ответ стал неожиданным для всех.

– Почему Волгоград?

– Надо.

– У тебя там друзья? – мать спрашивала мягко и осторожно, словно у тяжелобольного.

– Нет. – На этот раз я не обманывал, но и всей правды не сказал. – Просто, я там ни разу не был. Интересно посмотреть.

– Почему не Нью-Йорк? – съехидничал Толя.

Я не остался в долгу:

– Он следующий в моём списке.

Брат крякнул и замолчал.

– Хорошая идея, – отец вдруг легко, без предварительных дискуссий, одобрил моё решение. Ничего криминального он не учуял.

– А когда? – и Надя внесла лепту в разговор.