Лиза почему-то сразу поняла — это из-за её страха. На улице тридцать с лишним в тени, и даже по утрам жара такая, что одежда кажется лишней. Получается, она его стесняет…

Лизе стало стыдно. В конце концов, она чужой человек, живёт тут бесплатно, ещё и мешается. Что же Маша сказала брату, из-за чего он на такой кошмар согласился? Неужели рассказала?..

Лиза, покраснев, зашла в ванную. Сердце колотилось, как шальное, и щёки горели. Стало ещё стыднее. Умом она понимала, что ни в чём не виновата, но ум с сердцем у неё сейчас были совершенно не в ладах.

Ей ужасно не хотелось, чтобы Володя — хороший, добрый, великодушный Володя! — знал об этом кошмаре. Когда Лиза думала о случившемся, она испытывала такое омерзение, её так тошнило, и казалось — Володя должен чувствовать то же самое. Конечно, он понимает, что она не виновата. Но она наверняка ему неприятна, как и самой себе.

Лиза совсем расстроилась. Стояла под душем, намыливала голову, всхлипывая и мечтая утопиться. Эмоции хлестали из неё, как вода из душа на кожу, но в отличие от воды, выключить их, повернув кран, было невозможно. И Лиза не представляла, как остановить это.

А потом она подумала…

Господи, Володя, такой замечательный, такой добрый — а она сейчас выйдет из ванной с красными глазами и носом и испортит ему утро. И так уже… столько неудобств… ещё и эти бесконечные слёзы, истерики! Нельзя же так!

Эта мысль сработала, словно кран, с помощью которого Лиза перекрыла воду. Она заперла свои эмоции, домыла голову, ополоснула лицо и особенно глаза ледяной водой — и вышла из ванной.

Володя уже позавтракал, и вообще стоял рядом с входной дверью полностью одетый. Закинул в сумку через плечо мобильный телефон и обратился к Лизе:

— Я сегодня… — Он запнулся, изучая её лицо. Нахмурился, вздохнул. А потом вдруг предложил: — Давай вечером в кино сходим?

— В… кино? — Лиза совершенно растерялась от такого предложения.

— Да, в кино, — голос Володи затвердел, и в выражении лица появилось что-то решительное. — Там сейчас идёт что-то хорошее, я точно помню, коллеги рассказывали. Спрошу у них. Значит, тогда вечером сходим. Только после ужина, а то я пока не поем, ничего не соображаю.

— Да… — Лиза запнулась — с одной стороны, ей хотелось в кино, она там уже давно не была, а с другой… Он же просто из жалости пригласил! У него девушка есть! — Не надо. Я…

— Отказов не принимается, — отрезал Володя и, улыбнувшись, сказал уже мягче: — Пожалуйста, не сопротивляйся. Мне самому очень хочется отвлечься. Знаешь, как я устаю от человеческих кишок?

Несмотря на неловкость и ужасное настроение Лизе после этой фразы захотелось улыбнуться.

— Аппендициты, полипы… Замотался совсем. Составь мне компанию. Возьмём большое — нет, даже здоровенное, — ведро попкорна, будем его жевать, мешая соседям, и смотреть какую-нибудь туфту.

Лиза всё-таки улыбнулась.

— Да в кино все такие, с попкорном…

— Тем более. Ну что, согласна?

Лиза не могла отказаться, и за это ей тоже было немного стыдно. Она нашла отдушину в этом человеке, вцепилась в него, как клещ или паразит, чтобы спастись от себя — нельзя, нельзя так, но перестать делать это не было сил.

— Да, я согласна.

*

Перед обедом Лиза написала Маше список вещей, которые ей понадобятся на первое время, и в обеденный перерыв коллега слетала к ней домой, собрала сумку. Конечно, потом всё равно придётся приехать и самой, но это будет потом. А пока хватит. Не принцесса, триста шестьдесят пять платьев — на каждый день года, — ей не нужны.

Сама же Лиза в это время сбегала в платную клинику недалеко от работы — прошла осмотр гинеколога, сдала анализы. Врач, кажется, ничего не заподозрила — подумаешь, пришла девочка на приём после незащищённого первого полового акта, ну так и правильно сделала, мало ли что. Заверила её, что ничего ужасного не видит, и сказала забегать через пару-тройку дней за результатами.