– Сразу хочу предупредить вопрос, который, наверное, вертится сейчас у вас на языке. Нет, неприятности, которые сейчас переживает моя семья, к моей профессиональной деятельности отношения не имеют.

– Откуда такая уверенность?

– Это довольно легко вычисляется. В последнее время я не вел сколько-нибудь «скользких» дел. И потом, адвокатов у нас не убивают, какой в этом смысл? Нам даже не угрожают и не шлют никаких предупреждений. Чинить препятствия в работе адвоката – это да, этим занимаются все, от следователей до прокуратуры, такая уж у них традиция. Но не более того.

– Хорошо, допустим – пока только допустим, – что это так. А теперь…

Он кивнул и сунул руку во внутренний карман пиджака. На свет появился дорогой блокнот в «корочках» из крокодиловой кожи, который Ильинский быстро пролистал, остановившись примерно на середине.

– Вот. Это началось полгода назад – восемнадцатого ноября. Точность этой даты я устанавливаю по записи: «Передать деньги на устройство похорон Сони Заметовой». Соня – это школьная подруга моей младшей дочери, Ани. Ей было тринадцать лет, девочки очень дружили, Соня часто бывала у нас дома. Восемнадцатого ноября прошлого года Соня и Аня пошли в кино. Сеанс заканчивался поздно, я тоже задерживался на работе и встретить их не мог, а у Сониных родителей нет машины. Тогда я позвонил Анне и сказал, чтобы они взяли такси. Девочки вышли из кинотеатра, направились к стоянке, но свободных машин там не оказалось, и они решили остановить частника. Около них почти сразу притормозила вишневая «девятка», за рулем сидел человек, которого они не разглядели, тот был до глаз укутан в толстый шарф, впрочем, ничего удивительного – была довольно холодная погода. Девочки назвали адрес, человек за рулем кивнул, они сели в машину. Аня проехала три квартала и попросила остановить машину у нашего дома. А Соня… – он сглотнул. – Ее нашли только трое суток спустя. В лесочке на выезде из города. В мусорном мешке.

– То есть как – в мусорном мешке?

– Девочку задушили, затянули на шее удавку из резинового медицинского жгута – он валялся тут же. А потом засу… положили в большой черный мешок, такой, в который дворники складывают мусор, знаете? Убийца действовал очень аккуратно, он ничего не забыл. В этом же мешке оказалась сложенная вдвое шапочка Сони – наверное, она упала с ее головы, когда девочку душили, потом сумочка с разными девичьими мазилками, использованными билетами в кино и кошельком, в котором была небольшая сумма денег. То есть преступник ничего не взял, понимаете? Просто убил ребенка и положил его в мешок, как ненужную вещь или сломанную куклу.

– Вы сказали, преступник ничего не взял. А ее не…

– Нет. Соню не изнасиловали. Не было даже следов борьбы, ничего не было. Ее просто убили и положили в мешок.

– Да. Жуткая история, – я немного встряхнулась, стараясь отогнать от себя ужасное видение убитого и сложенного в мешок ребенка. – Но почему вы решили, что это убийство чем-то грозит вашей семье?

– Сначала, конечно, никто из нас так не думал. Все мы были в шоке от трагедии с Соней. Хотя как отец – я думаю, вы меня поймете, Женя, – в глубине души я испытывал облегчение от того, что это случилось не с моей дочерью. Я знаю – это низкое и подлое чувство, но я отец, Аня выросла практически у меня на руках, и…

– И на вашем месте такие мысли были бы у каждого родителя. Это вполне естественно. Ну а дальше?

– Дальше… Мы похоронили Соню, я помог ее семье деньгами, там очень сложная ситуация, у девочки были очень небогатые родители, три брата мал мала меньше… Было заведено уголовное дело, проверили всех владельцев вишневых «девяток», но это ничего не дало – ровно никаких зацепок, и через несколько месяцев дело пришлось закрыть. Все это время моя Аня, конечно, очень переживала, винила себя, что позволила подруге одной поехать дальше с незнакомым мужчиной, плакала, отказывалась есть, не могла спать – мы с большим трудом вывели ее из глубокой депрессии. Надо добавить, что не без помощи психологов и даже психиатров… И вот только все более или менее стало приходить в норму, только Аня начала улыбаться, только у нее появились новые подружки, школьные интересы, увлечения – как опять… Опять это произошло.