Именно такими аргументами оперировал аристократ при ответе на вопрос Евгения почему тот не учится в школе.

Опять же мальчик рос нравственным и морально воспитанным человек. В меру своих сил мужчина обучал мальчика, что полагаться на силу нельзя никогда. Он убеждал юношу, что в этом мире слова могут куда больше ранить людей, нежели глупая драка.

Евгений держал путь к стулу (скорее всего) дабы сесть за него и быть может записать очередной сон, но послышались шаги в коридоре. Он быстренько надел футболку (да, климат весьма жаркий и Женя спит без нее) и приготовился ждать стука. Да, в этом доме даже принято стучать… После приюта это юного мальчика очень удивляли такие манеры. Ох, как он вспоминал сейчас о своих братьях и сестрах по беде.

Спустя пару секунд в дверь постучали. Евгений утвердительно сообщил, чтобы входили. Внутрь показался все тот же пиджак, надетый пару лет назад на площадь, где приобрели Женю, кардинально изменив жизнь. Жизнь то этот мужчина поменял и отнюдь не худшую сторону, а напротив вселив надежду на светлое будущее. Но вот пиджак он менять видимо не собирался, ох эти замашки богачей…

– Доброе утро Жень-приветливо сказал аристократ.

– Доброе утро-не менее добро ответил мальчик.

Аристократ сел на не заправленную кровать (что редко бывает, видимо у него имелся в запасе шибко важный разговор) и начал смотреть на Евгения, который стоял неподвижно по средине комнаты.

– Ну что ж.-начал аристократ таким тоном, словно вся строгость мира снизошла в этот голос

– Я вас слушаю.-сказал Евгений.

Наставник сидел, словно его поглотила самая зловещая женщина на свете-смерть. Хотя тут стоит сказать, что самая зловещая во тьме женщина.

– Я видел твой дневник..

Евгений очень удивился, убирая взгляд как можно дальше от отца.

– Но… и что с того. Дети часто…

– Не надо. Не надо, мальчик оправдываться.

– Можете меня наказать.-мужественно предложил Евгений.

Аристократ задумчиво походил по комнате. Причем эта черта мужчины всегда забаловала мальчика, поскольку дом был весьма большой, а наставник ходил именно тут. Словно у пола в других комнатах уже болит спина, каждый раз терпеть выстукивание туфель мужчины, и тот должен уходить в другую комнату.

– Наказать? Хах.

Почему то это забавляло аристократа. Хотя оно и ясно, за годы жизни мальчик не разу не получал ни как телесных, ни как моральных наказаний. Чего нельзя было сказать о его прошлом отрезке жизни. Нет, не то чтобы там властвовало насилие, отнюдь-это было очень даже (в меру своих) возможностей хорошее место. У мальчика с ним сохранились лишь положительные эмоции. Просто бывало так, что некоторые дети не хотели ни черта делать и слова порой не понимали вовсе. Но таких были лишь единицы, как правило из относительно состоятельных семей, привыкшие получать все сразу, желательно не прилагая никаких усилий.

Но Евгений без промедления, еще более упорно настаивал на том, что бы его наказали по всей строгости. Также он обещал не вести больше дневника, признав что это была его грубейшая ошибка.

– Просто я за тобой ухаживаю, мечтая вырастить нравственно воспитанного человека, как я. Ты практически не имеешь никаких забот. И представляешь какого мое удивление, когда я нахожу этот листок. Когда я читаю в нем, что у тебя имеется другой кумир…

– Прости отец

Аристократ вновь походил по комнате, словно от этого что-то измениться и через пару секунд все в той же грустной ноте продолжал

– Не надо слов, они тут не уместны.

Тут наверно стоит сделать паузу, отметив, что аристократ пытался из Евгения сделать некое подобие себя.

Быть может, он даже стремился исполнить какие-то свои детские мечты, коих в силу ряда факторов не достиг. Кто его знает… Быть может, он действительно из искренне добрых соображений помогает мальчику стать на ноги.