– Что тебе ведомо о силе камня, хранительница? – насмешливо уронила противница, но озабоченность промелькнула на её лице.

– Вот именно! Я – хранительница. И ты сама должна понимать, что, проснувшийся, он не оставил бы от тебя и дымки тумана!

– Раньше – быть может, – зловеще улыбнулось непонятное существо. – Но та, что сотворила меня когда-то, была шокирована уродством душ авелилонцев не меньше вашего покорного слуги. Она вдохнула в меня грандиозную мощь, уснувшую вместе со мной в недрах, пока сама судьба не исторгла нас навстречу мести.

– О ком ты говоришь?

– Пусть это не волнует тебя, кошка-хранительница. Дара хватило, чтобы стереть Авелилон в пыль. И растраченные тогда силы я восполнил за шестнадцать лет. Знай, что ныне я смогу противостоять всей мощи камня.

– Возможно. Но тебе ещё не пришлось проверить этого, – заявила Салли. – Потому что продемонстрированное – всего лишь тень его способностей.

Враг подался вперёд и, казалось, был готов испепелить животное. Но кошка смело выдержала огонь этих свирепых глаз.

– Девчонке всё равно не победить меня, – выплюнул он, швыряя камень. – Однако пусть попытается!

Знакомый ветерок вернул боевой костюм, но Аня не шевелилась. Прижавшись к Нике и закусив губу, она впилась взглядом в Салли.

– Давай, принцесса! – подзадорила, скаля зубы, женщина.

– Если я нападу, мы только поможем осуществить её план! – исступлённо крикнула Аня, обращаясь к кошке.

Это всё было игрой! Неужели она не понимает? Их просто использовали. От начала и до конца. Как послушных марионеток.

– Камень века берёг целый народ, – бросила Салли. – Другого шанса нет. Давай!

– Да, давай, крошка. Ты всё равно умрёшь. Так борись.

– Попробуй, Ань, – внезапно шепнул в ухо Ника, сжимая её плечи. – Чем чёрт не шутит?

– Да вперёд же, что ты стоишь?! – безысходно и яростно заорала Евгения Витальевна.

Они просто не понимают! Аню захлестнула злоба. И она ударила так, как только была способна. Чем вызвала лишь хохот.

Что и требовалось доказать. Это бессмысленно и заранее обречено.

Но Аня Суханова не хотела умирать. Теперь, когда есть всё произошедшее, когда волнующая тайна наполнила повседневность, когда она получила то, о чём мечтала годами… Сейчас, когда от неё зависело столь многое, Аня Суханова совсем не хотела умирать.

Это распаляло, укрепляло что-то в глубине. Как и вера новых друзей. Отчаянная и… напрасная? Теряя силы вместе с бьющей по врагу энергией, Аня всем своим естеством желала победить, и когда сумасшедшая отступила под натиском, а магия стала ярче, внутри растеклась сжавшаяся до того в жалкий комок надежда.

Всё неправда! Она может, она должна одолеть чудовище. Ради Евгении Витальевны, Кристины и Ники, самоотверженно пришедших на помощь, ради Салли, ради своих родителей, Стасика и ради жизни. Ради всего того, что ещё предстоит понять.

Вокруг врага соткался переливчатый радужный свет, будто хлынувший из пор кожи. Лицо исказилось, и он завопил какие-то заклинания уже не на русском, а на другом, неизвестном языке.

Аню разрывало изнутри. Стены помещения дрогнули и покачнулись. Это конец. Противница создала неведомую защиту. Сейчас сияние, поднимающееся вверх, уничтожит всё, а ей достанется оживший камень и полный триумф.

Но Дух Справедливости больше не был самоуверенным. Он продолжал выкрикивать что-то, уже испуганно. Пытался то закрыться от энергетического луча, то поймать тающее многоцветье. А потом и сам начал таять.

Раскатился ужасающий грохот, и всё обрушилось песком, грудами песка, но он не похоронил под собой, а просто упал огромными насыпями под ноги. Аню, опустошённую, безвольно обмякшую в руках Николая Климовского, обдало лёгким свежим ветерком. Когда она подняла веки, все, включая бесчувственное тело Стасика, лежали на огромном бархане среди зелёного поля. Впереди и позади виднелись дома, сбоку по трассе проносились машины.