Она блуждала дворами, пытаясь отыскать подъезд без кодового замка, и вскоре увидела подходящий. Опустила Салли на асфальт, и вместе они вошли в обшарпанные двери.

Аня вызвала лифт, достала из сумочки камень и юркнула в кабину вслед за кошкой. Нажала кнопку с девяткой и зажмурилась. Уже знакомое ощущение пробежалось по телу. Аня заморгала, снимая маску и засовывая её в сумочку, которую предусмотрительно бросила на пол, опасаясь, как бы та не исчезла. Туда же, подумав, переложила и Священный камень, выглядевший на шее чересчур внушительно.

– Пойдёшь за мной, – распорядилась Салли, когда Аня вдавила кнопку первого этажа и подняла вещи, – я провожу отсюда.

– Далеко?

– Нет, не очень.

– Салли, а кто, по-твоему, был моим отцом? Там, на Луне?

– Не знаю. Я видела живой только королеву Августу. Всё, не разговариваем. Перед тем как звонить в дверь, дашь мне залезть в корзину. Не факт, что я смогу стать невидимой для этой женщины.

Они довольно долго шли по посёлку, начинающемуся поблизости от старого дома, где когда-то жили Сухановы, и школы. Босоножки нового наряда оказались удивительно удобными, а солнце после перевоплощения перестало припекать. Но по мере движения таяла уверенность в осуществимости плана. Скорее всего, она просто пообщается с учительницей, та решит, что Аня рехнулась, в итоге – стопроцентные неприятности и в классе, и с родителями. Да и как начать требуемый диалог с Евгенией Витальевной?

«На фиг мне сдался Стас? Этот клон такой миролюбивый и хороший», – уже не в первый раз горестно подумала Аня, когда они свернули с почти приличного асфальта на уж совсем убитый.

– Мы пришли. Третий двор с той стороны, – вдруг сквозь зубы процедила Салли, воровато оглядевшись. – Спрячь меня.

Сердце ёкнуло, а руки задрожали. Аня послушно опустила корзину и приподняла крышку. Салли запрыгнула внутрь и свернулась клубочком. На плохо слушающихся ногах Аня пошла по улочке и нерешительно остановилась у зелёной калитки. За ней виднелись довольно большой частный дом и сад. Сбоку – гараж с тёмно-оливковой облупившейся краской на воротах. Под забором слева росли две осыпающиеся вишни.

Салли возмущённо мяукнула. Вдохнув поглубже, не нашедшая звонка Аня гулко постучала и стала ждать.

Раздался цокот каблуков по плитке, скрип засова, и створка открылась. Перед ней стояла Евгения Витальевна.

В точно таком же сарафане.

Высокая светловолосая женщина почти двадцати двух лет, едва увидев Аню, вздрогнула и застыла, вцепившись в край калитки. Миндалевидные глубоко посаженные глаза сузились, тонкие ниточки выщипанных бровей хмуро искривились. Длинные чёрные ногти явственно выделялись на побелевших пальцах. Евгения Витальевна молчала.

– З… здравствуйте, – выдавила Аня и, кажется, даже покраснела.

– Здравствуй, – не шелохнувшись, ответила учительница, блуждая по своей визитёрше задумчивым взглядом. – Проходи. В дом.

Аня кивнула, осторожно шмыгнула мимо и, пока англичанка возилась с засовом, двинулась вперёд вдоль стены. За ней оказалась забетонированная площадка, дальше начинался запущенный сад. Прямо по курсу поднималось крыльцо. Закусив губу, Аня преодолела ступеньки и нырнула в прихожую. Англичанка вошла следом. Незваная гостья остановилась напротив пластиковой арки в комнату с разномастной столовой мебелью, повернулась к женщине, которая прикрыла дверь и, облокотившись на неё спиной, теперь пристально взирала на посетительницу.

– Как прикажешь это понимать, дорогая? – спросила она.

– Я…

Аня опустила на пол корзинку с Салли и виновато передёрнула плечами.

– Тут такое дело, Евгения Витальевна… Прозвучит странно. Может, даже ненормально. – Вид платья в горошек придавал уверенности. – Я знаю, что вы обладаете магической силой.