– Дед Ахрип, мы в него кучу пуль всадили, в том числе и из КПВТ. Его это конечно расстроило, но он все равно очень прытким оставался. Пока я ему в бочину очередь не вогнал. А как он стрелял шарами разноцветными из ранца! На ходу, прыжками двигался и их выстреливал.

– А из ручного своего оружья стрелял?

– Не успел я этого увидеть. Может и стрелял, но повреждений у техники и людей от этого нет. От шара красного самая большая убыль. Я ж говорю, и БТР, и земля там просто расплавились. Оба шара в одно место угодили. Первые шары были с интервалом в пять секунд и разные направления. Один в нас, вернее в мой БТР, но мы ускорились и проскочили. А второй, вернее тот шар первым был, скорее всего, в этого вот кадра полетел. Он, когда обнаружили, был без сознания.

– Вероятно, что белые шары просто подавляющие, ну, типа, как у нас в МВД светошумовые гранаты. Там сильный взрыв и яркая вспышка, только для подавления сопротивления, – Кот поделился своими познаниями. – А вот броня очень интересная. Она не только прочная, но и многослойная. Тут на первый взгляд три слоя. И, судя по следам попаданий пуль в нее, каждый слой что-то свое делает. Мы насчитали пятнадцать попаданий и это только там, где остались повреждения всех трех слоев. Может на 7,62 наружный слой вообще не оставляет следов?

– У нас и у новичков только 5,45 были. А 7,62 только в ПКТ.

– Это, Дед Ахрип, те самые внешники, о которых рассказывал?

– Нет, Умник. Внешники, такие же люди, как и мы. Только научившиеся в этот мир сами пробираться, благодаря своим технологиям. Есть еще понятие «нолды». Это тоже внешники, но их технологии на века опережают обычных внешников. На моей памяти не было такого, чтобы кто-либо с ними в контакт вступал. По крайней мере, в той части Стикса, где мне довелось побывать. Они появлялись редко, но метко. От них всем крепко доставалось. И нам, и тем же внешникам. Что им тут надо, не известно. Давайте, пока разберемся, этих «нолдами» называть. Что там с выжившим?

– А что с ним станется? Лежит, глазками своими странными крутит да, мычит чего-то по-своему. Броню с этого снимать будем или как?

– Остынь, Матрос. С их технологиями надо быть очень осторожными. Хрен их знает, какую они защиту поставили на несанкционированное снятие. Может самоликвидатор у них стоит. Выжгут тут все вокруг. Будем спешить медленно. Давай-ка второго рассмотрим. Что ты там говоришь о его странных глазах?

– Да не людские они совсем.

Присев возле связанного Ахрип, не обращая внимания на издаваемые тем звуки, вплотную рассматривал сначала его голову, а потом конечности. Даже помял между пальцев его шерсть и понюхал ее.

– Глаза интересные. Роговица фиолетовая на столько, что еле зрачок рассматривается. Он у него прямоугольный, кстати. И реснички есть. Длинные, густые. Такие девчатам нравятся. Развязывайте руки ему.

– Ты, что, Дед Ахрип? Это ж лапы. Когтей правда нет, но если цапнет, то мало не покажется.

– Ну, давай, Матрос, будем и дальше сидеть, версии придумывать. Он же что-то может говорить, но по-своему. Хочу на его общение посмотреть. Как он захочет нам что-либо поведать. Ему же тоже нет смысла вот так спеленатым все время быть. Давай, развязывай путы.

Костыль с Матросом усадили пленника и развязали веревки, которыми тот был обмотан от пояса до плеч. Пленник первым делом начал разминать пальцы, которые вероятно сильно затекли. При этом издавал глухие мычащие и шипящие звуки.

– Ругается, наверно. Матерные слова, небось, на Костыля говорит. Жалуется, что задержали его незаконно. Может требует адвоката, а покойник им и являлся.