– Ну вот. Значит всё-таки лорд. А мне ни разу не приходилось общаться с лордами, поэтому я и испугался.

– Неужели для тебя присутствие такого как я, страшнее, чем общество, ну скажем, какого-нибудь пирата, разбойника или контрабандиста? – гость повёл бровью.

– От них знаешь чего ожидать, к ним я уже привык. К таким, как вы – нет.

– А мне кажется, что ты что-то скрываешь. Зачем? Мне кажется, что ты парень не робкий, не верю, что лишь громкий титул так тебя напугал. Такие как ты мальчишки обычно любопытны и довольно бесстрашны.

– Такие как я?

– Такие как ты: простолюдины, бездомные бродяжки или те, кто вынужден с ранних лет сам зарабатывать себе на хлеб, сироты в конце концов.

– Я не бездомный, и не бродяжка! – вскинув голову, гордо заявил Пит.

– Но ведь ты сирота. Твой хозяин сказал, что твоя мать подбросила им тебя…

– Моя мать умерла, – Пит сжал кулаки и нахмурил лоб. – Так сказала Толстуха Ханна.

– Вот видишь! Значит ты им не родной. Не похоже, что тебе здесь хорошо живётся и люди, обитающие в этом доме, любят тебя.

Пит с трудом сдерживал злость, бок заломило ещё сильнее. Ему хотелось что-то ответить, нагрубить этому лорду или швырнуть в него чем-нибудь тяжёлое. Или хотя бы опрокинуть на него этот поднос и кувшин с вином. С другой стороны он понимал, что чужак прав. Он, Пит Неряха, здесь не нужен никому. Кроме Толстухи Ханны никто не был с ним добр, сколько он себя помнил. Но у Толстухи есть свои дети, зачем её любить чужого. Все в этих местах не любят его, и дразнят, и бьют. Вон даже эта вечно пьяная старая карга Берма, и та выдала его богатому гостю, прекрасна зная, что за это его будут пороть. Гость, внимательно наблюдавший за реакцией Пита, снова ласково заговорил:

– Пойми меня, дружок, я не хотел тебя обидеть. Кроме того, я вовсе не желаю тебе зла. Наоборот, хочу помочь. Только ответь, чем я тебя так напугал, что ты спрятался на чердаке?

Пит гневно выкрикнул:

– Один из наших постояльцев всё время ко мне пристаёт! Он пытается погладить меня, всё время говорит ласковые слова, а сам… А мэтр Ульри… в общем он не против этих приставаний. Но я не хочу, что бы кто-то меня гладил. Когда хозяин заставил меня вымыться, остриг и приодел, как девчонку, я подумал, что вы… Я слышал, что многие богатые господа любят не только женщин, – от собственной смелости и смущения Пит залился краской и напоследок процедил сквозь зубы: – В общем если вы приехали сюда, чтобы гладить меня и тискать…

Громкий смех помешал мальчику закончить фразу.

– Гладить? Тебя? – мужчина вынул из кармана тонкий платок и утёр выступившие на глазах слёзы. – Посмотри на меня. Разве я похож на человека, который подвержен похоти?

– Никогда не угадаешь, кто ей подвержен, этой вашей похоти, а кто нет, – ответил Пит, надув щёки.

Мужчина тут же перестал смеяться, убрал платок и сказал уже серьёзно:

– Я не интересуюсь мальчиками, даю тебе слово. Я предпочитаю женщин, точнее лишь одна женщина представляет для меня интерес.

В глазах незнакомца сверкнула огонёк.

– Тогда зачем вы приехали сюда? Вашим друзьям совсем не понравилось у нас. Они ругали всё: нашу еду, напитки, даже Джулию, которая прислуживала им за столом. Джулия нравится всем мужчинам, которые приходят сюда. Даже таким, которые, – Пит замялся, – которые приставали и ко мне.

Мужчина скривил лицо.

– Неужели ты думаешь, что меня возбуждают трактирные девицы. Говорю же, я люблю лишь одну женщину и хочу добиться её признания, – гость задержал дыхание, – и ты мог бы мне в этом помочь. Это моя большая тайна и я доверяю её тебе.

– Помочь, но как?

– Меня зовут Альберт Кохни. Можешь называть меня лорд Альберт, или просто милорд. Тебе ведь не сладко живётся в этом захолустье, населённом пьяными старухами, похотливыми бакалейщиками и вульгарными девицами. Твой хозяин с тобой жесток, а я мог бы изменить твою жизнь. Изменить раз и навсегда. Я хочу забрать тебя из этого ужасного места. Избавить от этих людей, которые не ценят тебя и издеваются над тобой. Для начала ты должен будешь поехать со мной, что бы я познакомил тебя с той самой женщиной, о которой я тебе рассказывал.