Принцесса же до самого конца проявила все свои умения, жажду к победе и завидную волю к выживанию. Она сумела так удариться корпусом дельтаплана о камни крутого склона, что устройство заклинило в трещине между валунами. Сама Роза после жёсткого удара ухватилась за камни и, оцарапав всю кожу на пальцах, невзирая на изрядную боль в коленках и локтях, умудрилась продержаться все пятнадцать минут, пока не подоспела помощь. Именно с тех пор за ней и стало числиться пышное, велеречивое прозвище: Розалия Великолепная, Милосердная Покорительница Небес.

Радовена, столица королевства Чагар, ликовала после эпохальной победы. Смешавшийся с союзными войсками народ с самого вечера интенсивно уничтожал городские запасы вина, пива, эля и более крепких напитков. Останавливаться в начавшемся триумфе никто не желал, да и недавно объявленный королём манифест ясно указывал на сроки праздника – три дня. Впервые за девятьсот лет люди побережья вздохнули свободно, избавившись от ига завоевателей, и теперь каждый представлял себе только сказочное и безмятежное будущее.

Хотя и оставались такие, кто продолжал озабоченно думать о дне грядущем, даже при всеобщем бесшабашном ликовании. Пожалуй, больше всех волновался и метался по всей столице и её пригородам король Чагара. Гром Восьмой только к самому утру следующего после победы дня примчался к своему дворцу и, даже не меняя пропылённой и пропахшей конским потом одежды, поспешил первым делом в королевский госпиталь. А там без остановки проследовал в наибольшую палату, где врачи все последние часы боролись за жизнь Монаха Менгарца.

При этом Гром нисколько не сомневался, что самых родных и близких он застанет именно там. Когда король появился, несколько врачей и сиделок быстро покинули помещение, понимая и без приказа, что не всё здесь услышанное может подлежать широкой огласке. После короткого взгляда на забинтованное лицо пришельца, лежащего без движения в кровати, монарх кивком головы поздоровался со старшей дочерью, а затем приглушённым голосом обратился к своей матери:

– Как он? Что с ним?

– Всё самое страшное осталось позади, – с усталой улыбкой ответила Линкола. – Но по уверениям врачей, это просто чудо, что он остался жив после такой невероятной потери крови. Помогло ещё и присутствие тех самых жрецов-дионийцев из дальнего королевства Кезохи, которые каким-то образом сумели влить кровь в тело нашего Виктора. По крайней мере, он теперь хоть дышит более равномерно и уже не так бледен, как в первые часы. А совсем недавно что-то пытался шептать твоей дочери.

– Как у него с ногами? – Задавая этот вопрос, король с горечью заметил то движение, которым Роза постаралась забинтованными пальцами утереть непроизвольные слёзы. Словно не желая вспоминать о грустном, его мать стала отвечать ещё более тихим шёпотом:

– Вот с ногами у него вообще плохо. Левую ступню не удалось сшить как следует, так что скорее всего она у него отсохнет. Возможно, и ногу придётся отрезать по колено, если начнётся гангрена. Правой ноге досталось значительно меньше, но если припомнить, что он и раньше на неё опирался с трудом…

– Понятно… а лицо и рёбра?

– Тоже мало приятного. Порванные мышцы под предплечьями со временем могут не так срастись и принести частичный паралич рук. Ну а дополнительные несколько шрамов лица на общем фоне других ран и упоминать не стоит.

– Какая жалость! – с отчаянием протянул Гром, косясь глазами в сторону старшей дочери. – И ничего больше для него не удастся сделать?

– Врачующие жрецы из монастыря-твердыни Дион помалкивают. Говорят, что им надо посоветоваться с больным. Остальные врачи думают. Да и во все соседние стороны разослали посыльных. Обещали собрать всех знахарей, колдунов и прославленных медиков, но вот поможет ли это…