этого я так и не женился. Может, дело всегда было во мне? 

 —  А как же…

 —  Не начинай. Не существует тех самых. 

Гелла кивнула и ушла к лифтам, а Лев не стал ждать, пока двери кабины закроются. 

Он снова остался один, но на этот раз поплотнее запер дверь. На ключ.

7. Семь раз отмерь… один отрежь

 —  А может не надо, Сонь!  —  Мотя бежала так быстро как могла, но где уж ей на каблуках угнаться за мной?

Сегодня я  —  метеор. Потому что в жизни больше не надену платьев, чулок и туфель! Ни-ког-да! Возвращаемся к старой Соне. К джинсовым комбезам, кедам и дулькам на голове, и пусть первый, кто скажет, что во всё этом я не девочка-девочка, бросит в меня камень.

 —  Надо.

 —  Сонь, мне страшно,  —  Мотя чуть не плакала, но мне не то чтобы её не жаль… просто, ну зачем? Вот что изменят её слова, если я всё решила?

Мною двигают не экспрессия и максимализм, а реальная злость. 

 —  Тогда стой тут и со мной не ходи.

 —  Нет уж, я хочу быть рядом, когда ты его убьёшь…  —  Мотя стала мотать головой как собака, вышедшая из воды, и испуганно на меня таращиться. 

Зачем я только взяла с собой это чудо-юдо?

Мотя вырядилась в красное платье-лапшу с длинным рукавом и кожанку, типа рок-звезда. Она накрасилась и причесалась, и в итоге смотрится как моя мамочка, приведшая доченьку на разборки.

Мы с ней остановились перед высоченным стеклянным зданием, которое в картах было отмечено, как адрес звукозаписывающей студии “JustSound”. Ни номеров телефонов, ни времени работы указано не было.

Я вообще не любитель ходить туда не знаю куда, но тут нельзя было пройти мимо. Я буду биться насмерть, но найду этого мудака. 

Телефон юриста за те три секунды, что видела визитку, я конечно не запомнила, а вот название фирмы  —  да. Очень уж звучно. Просто звук… 

Со мной иногда такое бывало, что залипаю на какие-то гениальные идеи торговых марок, логотипов, названий или слоганов. И тут глаз зацепился. 

Сидела утром и перебирала… Просто миг… Просто музыка… Просто нота… Просто. Звук. 

 —  Нет, ну вот придёшь ты и что скажешь? А вдруг ты вообще неправильно запомнила? Вдруг у него не звукозаписывающая студия,  —  ныла мне Мотя уже у раздвижных дверей.

 —  Моть, больше нет фирм с названием JustSound на весь город. И я точно помню, что это оно.

 —  Ну ты точно уверена? Странное какое-то! Просто… звук! Точно звук?

 —  И правда странно,  —  я притворно нахмурилась и даже притормозила.  —  Ему больше подходит… Просто мудак…  JustAsshole! Ой! Я только что придумала ему новую торговую марку! Пойду предложу, пока конкуренты не стыбрили!

И я заторопилась к сверкающим лифтам, а Мотя обогнала и стала упираться руками в мои плечи. Из-за её туфель, которые как миленькие скользили по мраморному полу, выходило, что я эту гражданку просто буксирую перед собой. 

 —  Девушки, у вас всё нормально?  —  охранник вмешался, наконец-то! Я уже и не надеялась. Тут такое шау в холле, а он молчит.

 —  Нет, вот она!  —  я ткнула в Мотю, которая злобно сощурилась.  —  Не даёт мне пойти на собеседование! Видите-ли мне рано работать, а меня на стажировку взяли, в этот… в JustSound! Вот! 

 —  А-а… это на двадцать шестом?  —  спасибо, дядечка-охранник. 

Он смерил Мотю взглядом. Она выглядела волшебно и взросло, и мне это на руку чуть ли не впервые! 

 —  Что это вы хулиганите?  —  ругаться, видимо, дядечка средних лет, на такую красотку не смог. А я попятилась к лифтам. 

 —  Я не хулиганю, я…

 —  Пусть идёт ребёнок, пробует себя…  —  бормтал охранник, видимо, и правда принявший Мотю за мою мать. 

Она  —  метр семьдесят пять, я  —  метр пятьдесят четыре. Ха-ха, давай, оправдывайся Матрёна Ивановна!